Предатели - стр. 30

Чтобы выжить.

Извечная дилемма всея мое существование: с самого рождения я только то и делаю, что приближаюсь к концу семимильными шагами, но чего-то все время барахтаюсь, работаю лапами как жаба в банке с молоком. Жду, может, что вот-вот получатся сливки.

— У меня указания проследить, чтобы вы перезвонили, - гнет свое Паучиха.

— Стоя надо мной с плеткой? – с выразительной иронией переспрашивает Страшилка.

Жаль, что вылезть голым из своего убежища будет слишком даже для меня, а то бы встал в полный рост и поаплодировал.

В тишине очень хорошо слышен скрип зубов старой стервы.

Но она все-таки бежит с поля боя – выходит из комнаты и нарочно громко закрывает за собой дверь.

Страшилка выдыхает.

Выжидаю еще минуту, усаживаюсь на колени и, сложив руки на краю кровати, улыбаюсь «мамочке» на все тридцать два.

— Я в восхищении, - и это почти искренне.

— Убирайся, - внезапно змеей шипит она. Тянется к подушке за спиной, хватает ее за угол и швыряет мне в голову. – Пошел вон!

У меня отличные рефлексы, так что подушке ничего не светит – она улетает куда-то за спину, пока я, без малейшего зазрения совести, забираюсь обратно в постель. Страшилка отводит взгляд, перебирается на другую сторону и только из упрямства не сбегает еще раз.

— Островского не будет до следующего вечера, - просто так, хоть она, если не дура, уже успела выучить его привычки. – Моя компания лучше, чем одиночество.

И только когда мы смотрим друг на друга, вдруг понимаю, что сказал какую-то слишком уж искреннюю хуету. Давно я не позволял себе роскоши быть откровенным с одушевленным предметом.

Не понимаю, чего вдруг расчувствовался.

И перед кем? Перед очередной подстилкой Островского? Его «идеальной родословной».

«Забыл, что планировал, Рэйн?» – мрачно интересуется внутренний голос, и я успокаиваю его мгновенным просветлением в голове.

Я ничего не забыл.

В конечном счете, этот проблеск искренности сыграет мне на руку.

Пусть Страшилка думает, что я хороший, славный, но никем не любимый и поэтому такой злой парень. Что у меня есть сердце. Что меня можно не бояться.

Набожные девочки любят видеть заблудшую душу в каждом мерзавце.

15. Глава пятнадцатая: Анфиса

Глава пятнадцатая: Анфиса

Когда тянусь за сумкой, чтобы достать телефон, у меня до сих пор дрожат руки.

Произошедшее не укладывается в голове.

И до сих пор не понимаю, как эта старая мегера не заметила Рэйна.

Или заметила?

Может, уже позвонила своему хозяину, все рассказала и в любой момент Марат ввалится в комнату с пистолетом и устроит то, о чем когда-нибудь напишут в учебниках по психиатрии?

Хотя, конечно же, нет. Никто. Ничего. Не узнает.

Набираю номер Островского, краем глаза кошусь на лежащего под одеялом мальчишку. Он понимающе кивает, понижает звук телевизора до комфортного и замирает. Даже не шевелится.

— Я не понял – почему ты не отвечала на мои звонки? – без вступления спрашивает Марат. У него тихий, убийственно холодны голос. Кончики пальцев леденеют и, кажется, изо рта вот-вот пойдет пар как от крепкого мороза. – Чем таким ты страшно занята, Анфиса?

— Добрый вечер, Марат. – Нужно потянуть время. Вырвать хоть пару секунд, чтобы справиться с чувствами и не позволить страху выдать меня с головой. – Телефон остался в сумке. Я забыла его достать.

— Ты забыла. – Ему словно нужно время, чтобы понять что-то архисложное. – Ты забыла.