Пой для меня, детка. Подаренная бандиту - стр. 11
- Ладно, чёрт с ним, – машу я рукой, желая услышать историю о себе, а не о каком-то Кольке. – Давай, дальше.
- Ну, ехал я, значит, через Платину. Смотрю, один из домов полыхает. И главное, пусто вокруг. В посёлке, как будто ослепли все или вымерли. Подумал, странно это как-то. Хотел уже звонить в пожарную часть. А потом увидел тебя… В синяках, в каких-то лохмотьях лежащую в яме между забором и кустами сирени.
- Испугался за меня, да? – окидываю Михаила благодарным взглядом.
- Какое там! – усмехается он, возвращая взгляд, в котором не составляет труда заметить нежность и заботу. – Не успел. Выскочил из машины, подбежал, а ты открыла глаза и шепнула что-то типа: спасите, он убил отца. Я понял, что дело плохо. Ни пожарные, ни менты – никто не поможет. Схватил тебя, уложил на заднее сидение и рванул домой. Пока ехал, связался со знакомым врачом, попросил подъехать. От него потом, уже дома после осмотра и узнал…
Мой спаситель замолкает, не решаясь произнести то, что сказал врач. Но мы оба и так знаем, о чём речь.
- А дальше?
- А дальше ты знаешь. – Он улыбается нарочито счастливо и бодро добавляет: – Ты пришла в себя, и я разглядел в тебе талант.
Уж не знаю, когда он успел разглядеть во мне талант. Но вот… пристроил по знакомству певицей в ресторан. Песни для меня сам писал, концерты организовывал для местной публики.
Да и сейчас тоже… И никогда ни единым словом не упрекнул. Ни разу благодарности не потребовал. Хотя мог бы.
Усилием воли усмиряю оживший в мозгу вихрь воспоминаний.
Несмотря на то, что мы с Михаилом одногодки, я сейчас стою перед ним, как провинившаяся студентка перед мудрым академиком. Опустив глаза в пол, изображаю искреннее раскаяние.
Только внутри тлеет и никак не желает угасать искра нового пожара.
Нет, ну, правда! Какого хрена?!
Я, разумеется, благодарна Михаилу за всё. Но разве это повод, чтобы позволить ему управлять моей жизнью?
Почему мне нельзя сделать всего каких-то пару проклятых глотков этого ресторанного пойла и расслабиться в промежутках между выступлениями? Я ведь не собираюсь напиться до состояния потери человеческого облика.
Хотя, если честно, то хочется именно этого. Напиться и уснуть, чтобы поскорее закончился этот чёртов день…
Вздыхаю. И воспоминания всё-таки возвращаются.
У меня сегодня что-то вроде юбилея. Ровно семь лет назад, день в день я вернулась в этот мир из кромешного ада. По вине подлеца Руслана Горева потеряла дом, отца и невинность. И благодаря ему же осталась жива.
Мне тогда едва исполнилось двадцать…
А ему… Этому гадёнышу не хватило смелости, чтобы меня убить…
Глаза начинает чертовски жечь от желания разреветься, но слёз больше нет. Давно. С тех самых пор. В тот день семь лет назад, отбиваясь от обезумевшего насильника, я выплакала их все.
Сжимаю зубы так, что сводит скулы, и ударяю кулаком по столешнице барной стойки. Вскидываю озлобленный взгляд на Михаила. Как будто это он виноват во всех моих страданиях.
Мы играем с ним в «гляделки» всего каких-то несколько мгновений. В моих глазах таится обида и бесконечная боль, а в его – вечное беспокойство за меня. И оно сейчас раздражает.
- Так, Марго, я уже жалею, что напомнил тебе. Успокойся, выдохни. Давай-ка, принцесса, расслабься… – Он осторожно протягивает руку и начинает гладить по плечу. Думает, меня это успокаивает. А я лишь завожусь ещё сильнее. – А после выступления я собственноручно налью тебе.