Потомок Елизаветы I - стр. 41
– А это что? – Спросил я показывая Дедалу чёрный камень, взятый нами из сумки одного из убитых.
– Этот камень растирают в порошок и с его помощью появляется огонь. Но я не знаю, как, – развёл руками кузнец.
«Зато я знаю», – подумал я. – «Это, скорее всего, оксид марганца». Его порошок добавляли древние люди в розжиг и температура возгорания снижалась. Это при розжиге трением.
Теперь я знал, из чего мы будем лить бронзу. Сплав меди с марганцем давал отличную бронзу с неплохой ковкостью. Надо будет только правильно её состарить. Я обратил внимание, что Дедаловская бронза мягковата. Наконечники копий гнулись. Ну да ничего.
Памятуя о снежной зиме и возможном сильном ветре на возвышенности. Я помнил, как мело вдоль реки и какие наметало сугробы. Расщелину, ведущую к пещере и реке, заметёт – однозначно, но мои детишки и новые работники пробили из пещеры окно, выходящее на реку. Сланец – мягкая порода и бронзовыми инструментами рубился легко.
Заодно они расширили пещеру и сейчас, при необходимости, там можно было собраться всем людям моего племени не теснясь. Как говориться: «нет худа без добра». Мы слегка «погорячились» с обогревом пещеры и возникшее пространство без «тёплых полов» позволяло выбирать степень обогрева помещения. Хотя, самые морозы ещё впереди.
Моя придумка передвижных наклонных теплоотражающих экранов прижилась. Племя разбилось на мужскую и женскую половины. Мужики, или отдыхали после охоты, или точили заготовки для стрел, болтов и копий, насаживали наконечники. Общий трудовой порыв не давал долго разлёживаться на отдыхе. Особо ленивым, были и такие, просто совали в руку инструмент и тот вынужден был включаться в производственный процесс.
Мы с Дедалом собрали горн из туфового камня. Здесь и на ближайшей горе его валялось много. В горе я разглядел старый вулкан, решил немного покопать и нашёл серую бентонитовую глину.
Такие глины очень богаты алюминием и хороши для формовки. Правда, не жаропрочные. Плавятся они, если мне не изменяла память, градусов на тысяча двухстах, а медь с оловом надо доводить до тысячи ста. Но как почувствовать предел? Для тигля нужна была жаропрочная глина. Однако, если добавлять оксид марганца, температура плавки должна снизиться.
Из туфа мы выбили что-то подобие матрёшки. Нижняя ёмкость имела «г» образную кромку на которую надевалась верхняя часть – «голова». В «голове» имелось отверстие в виде крышки. И в нижней части имелось отверстие, через которое можно было выливать расплав, повернув печь на горизонтальном шарнире с помощью рычагов. Но мы собирались плавить руду в тигле, поэтому нужна была снимающаяся верхняя часть, чтобы вытащить тигель через верх.
Изнутри и снаружи печь обмазали глиной и потихоньку обожгли. Изнутри – потому что температура плавления туфа была приблизительно равна тысяча ста градусам. А снаружи, для того, чтобы туф не впитывал влагу. Слишком он гигроскопичен. В старом мире я интересовался туфом, потому, что он валялся у меня на даче в виде громадных валунов и я не знал, как их приспособить для «пользы дела».
Сначала я научил Дедала жечь древесный уголь.
Набив короткими чурочками зажжённую печь, я подвёл балку деревянного «крана» с висящей на нём крышкой и закрыл печь, потом замазал щели глиной. Через три дня я вскрыл печь и пересыпал уголь в глиняную емкость, которую мы накрыли крышкой и оставили остывать. При пересыпании уголь вспыхнул, но печь на шарнире поворачивалась легко и быстро, а ёмкость для готовой продукции была утоплена в земле.