Потомок Елизаветы I - стр. 43

Нельзя было, чтобы расплавился тигель.

Голову печи сдёрнули легко и красиво. Подмастерье даже взвизгнул, а Дедал снова кашлянул.

Аккуратно уложив верхнюю часть печи на подставку, я подошёл к печи и заглянул внутрь. В тигле ровным красно-жёлтым слоем лежала бронза.

Опустив березовую палочку в печь, я перемешал расплав.

– Жидко, – сказал я и подхватил тигель за петлю крючком медной проволоки.

«Только бы не обломился», – думал я поднимая.

Дедал подхватил тигель точно подогнанными под размер щипцами и аккуратно разлил металл по формам. Металла хватило на кинжал, шесть копьевых наконечников и на три больших рыболовных крючка.

Быстро сказка сказывается, да не быстро дело делается. На весь процесс плавки ушел практически весь здешний световой день. Около восьми часов: четыре часа розжиг, остальное – плавка. Слишком долго печь набирала температуру. Зима, всё-таки. Да и воздух мехами подавался обеднённый кислородом. Надобы сделать в предварительной печи трубу.

– «Надо ставить кузню», – подумал я.

Сланца из пещеры подняли кубов сто и сразу клали из него стены. Пока без какой-либо связки, но она будет нужна обязательно. Для стен более пяти метров-то. Рост у меня уже сейчас был больше двух метров, а у Дедала под три. И крышу из чего стелить?

Из мечтаний о нормальной кузне меня вывело очередное покашливание Дедала.

– Кхе-кхе.… Посмотреть бы, – сказал он, и я очнулся.

Разобрав деревянный короб, мы положили форму набок и сняли одну из сторон.

Меня, естественно, интересовал нож. Изъянов в отливке не было. Обоюдоострое лезвие длинной около четырёхсот миллиметров, шириной около семидесяти и толщиной в центре около пятнадцати, литая рукоять с мощной крестообразной гардой и шарообразной пяткой. Уже сейчас им можно было рубить врагов.

– Я считаю – получилось, – сказал я Дедалу, передавая кинжал ему в руки.

Дедал взял его сначала обеими руками, потом правой рукой за рукоять и взмахнул им. Воздух издал звук вспоротой натянутой парусины.

Найдя взглядом чурку, он вопрошающе посмотрел на меня. Я кивнул. Он подошёл и ударил. Чурка выдержала, но кинжал вошёл в древесину глубоко.

– Хорошая вещь, убойная, – сказал Дедал и подал нож мне, но я отстранился, снял кожаную рукавицу и взял наконечник для копья.

Наконечник по форме походил на кинжал, однако был менее сплюснут и вместо рукояти имел шип для насаживания на древко.

Подкинув его на ладони, я привязал к шипу лёгкую ленточку, и, примерившись, метнул наконечник во вкопанный столб «крана». Наконечник вошёл остриём и вошёл глубоко. Тут крякнул не только Дедал, но и мы с подмастерьем. Не ожидал я от себя такого броска.

Наконечник вошёл в дерево по самый шип.

Я подошёл к столбу, потрогал шип пальцем, посмотрел на Дедала, провёл пальцем себе по шее и ткнул им в старика. Потом махнул рукой. «Мохратить» столб из-за железяки не хотелось.

Непроизвольно я целил в шею взрослого воина, а это около двух с половиной метров, и шип сейчас торчал на этой высоте.

Дедал понял меня правильно. Он взял обломанную ветку и насадил её на шип. Подмастерье запрыгал от радости. Он ничего не понимал, он просто смотрел, как забавляются взрослые, и от этого ему было весело. Весело было и мне.

* * *

Назавтра я проковал каменным молотом режущую кромку кинжала и наконечников, закалил и состарил. Всё делал на ощущениях времени. Часа через четыре после закладки я вынул кинжал из плавильной печи и положил на решётку обычной печи и продержал так ещё около четырёх часов. Короче, до вечера.