Потерянные души - стр. 33
Сьят не особо понимал в колдовстве и защите, но на всякий случай попросил Мьёла проверить заклятья на ограде и воротах. Во-первых, были ли они взломаны и восстановлены, а если да, то сколько раз. Во-вторых, колдуны спокойно проникли и в сад, и в дом, то есть сейчас защита отсутствовала, и её надо вернуть – в доме много редкостей. А в-третьих, он предложил колдунам дождаться служанок и узнать, в какие дни хозяйка отсутствовала. Заодно и мертвецов изучить – установить время смерти. И после опроса прислуги (которая, конечно же, придёт) станет понятно, в отсутствие Ханви убили обоих или нет. Конечно, хозяйка могла отпустить слуг, чтобы обойтись без свидетелей и создать видимость своего отсутствия... но даты поездок и у лодочников уточнить несложно. Ханви – личность известная.
Совершенно выдохшись, Сьят однако снова перебрал письма, прикинул, всё ли всем написал, и решил немного вздремнуть. До рассвета осталось всего ничего, а после и Лу приступит ко второму заданию (опросу свидетелей-детей), и Мьёл с новостями примчится.
Минимум трое владели необычной способностью – чинить и восстанавливать древние вещи... Если бы они были незнакомы – ничего странного, но в молодости троица промышляла вместе не один год. А способность точно крайне редкая, мастер Рьен как-то, ссылаясь на деда-колдуна, о ней рассказывал. Редкая – и сразу у троих из одной шайки?
Нет, тут ещё есть над чем подумать...
Сьят собрал папки и писчие принадлежности, навёл в комнате порядок, вышел в коридор и наткнулся на очередной сюрприз. На полу на двух жёлтых папках дремал, подобрав под себя лапки, Угорь. При виде сыскника котёнок взбодрился, вякнул, но мяв сразу же перешёл в заразительную зевоту.
– И ты что-то накопал, – Сьят улыбнулся.
Наклонившись, он поднял папки вместе с котом и отправился в начальственный кабинет. И лишь там, ссадив Угря в коробку (рыжий Колдун отсутствовал – за мастером Рьеном в отпуск сбежал), просмотрел папки.
В первой (отдел общих правонарушений) были заявления об исчезновении Ньёда – очень много заявлений, и от хозяина гостевого дома, и от заказчиков. Во второй – документы о естественной (отравилась палёными настойками) смерти некой женщины неприличного поведения. При ней находилась шестнадцатилетняя дочь Урья – явная полукровка с чёрными глазами и светлыми волосами, высокая, с крупной родинкой у левой брови. А у Ханви на том же месте был довольно приметный шрам...
Сколько ни плати за новое имя и будущее, а от прошлого никуда не денешься. И полностью его не уничтожить – и шрамом сохранится, и старым следом в пыльной папке почти тридцатипятилетней давности.
– Спасибо, – сказал Сьят спящему коту, а про себя подумал, что благодарить надо кое-кого другого.
Видимо, права Иххо насчёт призрака в архиве.
***
...Ханви – а на самом-то деле её, мать, Урья звали – не просто «кошельки» приводила. Она шныряла по закусочным и подслушивала, вынюхивала, вызнавала... Ей бы в другую шайку, поумнее и посмелее нашей, – цены бы ей не было. Мы же почти ото всех её предложений отмахивались – ни в тюрьму, ни на каторгу никто не хотел. Да и богатеями быть тоже. Мы-то люди простые: пожрать бы, тепло одеться да переночевать в спокойном месте. Она злилась на нас, но не уходила. Боялась. Мы же девку ценили. Не трогали. А другие бы как обошлись? Сама понимаешь, да?