Последний Хольсунг - стр. 24
– Бр-р! Никогда не думал об этом. Теперь мне как-то даже неудобно наступать на землю!
– Не переживай по этому поводу. Так устроен мир – мёртвые тела становятся землёй и питают растения, растения питают животных и людей, животные питают других животных и людей. Еда, это то, из чего наши тела строят себя в течение всей нашей жизни. То, что не годится в пищу, оседает, и мы ходим по этой субстанции, называя её землёй, почвой или просто грязью. Но и её ждёт перерождение, которое может длиться множество лет, веков или даже эпох. И тогда то, что сейчас считается прахом, станет тем, что питает живую плоть и самой этой плотью, чтобы снова превратиться в прах и продолжить движение по кругу. Таким образом, то, что было когда-то кем-то, чьими-то телами, находится не только под нами, но и вокруг нас, и внутри нас. Наступит наш срок, и мы тоже ляжем в эту землю и станем ею. Тогда всё повторится, и то, что сейчас является нами, снова будет кем-то.
– Но ведь нас самих при этом не будет? – проговорил Сигурд с печальной улыбкой.
– Человек, это не только тело, – продолжил я свои рассуждения. – Это ещё и душа, и разум, что далеко не одно и то же, и многое другое, чего люди сами о себе не знают. Поэтому, говорить о том, что нас не будет, когда умрут и распадутся наши тела, несколько опрометчиво.
– Мой дедушка говорил, что всё это чушь, и вместе с телом умирает всё, чем был человек при жизни, – не слишком уверенно заявил Сигурд.
– Ты видел фантомы на кладбище и на болоте? – спросил я.
– Ещё бы! – воскликнул мальчик.
– Вот видишь, ты уже был свидетелем того, что человек не умирает вместе с телом.
– Но что же они такое?
– Вся дрянь, которая сопровождает нас всю жизнь – ненависть, злоба, обида, или скорее всё это вместе взятое. Жизнь людей ставших такими вот призраками была отвратительна и ужасна, а смерть ещё хуже. Не удивительно, что теперь, когда было произнесено слово пробуждения, то первым делом пробудилась самая кошмарная сторона их сущностей.
– Слово пробуждения?
Нда, сболтнул я лишнего! Ладно, рано или поздно пришлось бы объяснить товарищу по несчастьям, всё как есть, но пока это делать просто некогда.
– Я всё расскажу тебе, обещаю, – заверил я его. – А сейчас мне придётся оставить вас в укромном месте, и сходить посмотреть, что ожидает нас там в городе.
Мы и в самом деле подошли к городу. Немного пораскинув мозгами, я спрятал детей в бурелом, оставил им все припасы, и, взяв только оружие, отправился на разведку. Конечно, я не вошёл в главные ворота, которые в этом городе были, несмотря на отсутствие стен.
Свернув заранее в сторону, я перемахнул через невысокую изгородь аккуратного пригородного особняка и оказался в заброшенном садике, где росло несколько яблонь-скороспелок, увешанных успевшими созреть плодами. Я отметил это место, как потенциальный источник продовольствия и двинулся перебежками от куста к кусту, стараясь делать как можно меньше шума. Таким манером я миновал несколько совсем узеньких улочек, вид у которых был совершенно безжизненный, как и у домов, стоявших вокруг. Потом пришлось выйти на улицу побольше, но на моё счастье она с двух сторон была усажена кустами, отделявшими мостовую от тротуаров. Эти кусты за годы отсутствия людей разрослись так, что я мог пройти за ними, не пригибаясь, и остаться незамеченным. Вот только с какой стороны ждать опасности?