Последнее слово шамана - стр. 1

Сибирский приключенческий роман

© Цуприков И.В., 2024

© ООО «Издательство «Вече», 2024

– Это их рук дело, сваловцев, я тебе говорю! – Кузьма, обтерев нос почерневшим от золы пальцем, не сводил глаз с Михаила Степнова.

– Ла-лад-дно, – опустив глаза, несколько смутился в ответ тот и, сделав из кружки небольшой глоток остывшего чая, опрокинул в себя стакан с сильно разбавленным водой спиртом и без вздоха сразу же запил его чаем. – Фу-у-у-ы-ы! – громко выдохнул он, скривившись.

– Молодец, Миша, – похлопал товарища по плечу Кузьма. – Так что, дядь Витя, и не знаю, что и сказать-то. За парнем идет охота, это я вам, как тогда говорил, так в этом уверен до сих пор.

– Опять дядя? – возмутился сухощавый старик, сидевший напротив Кузьмы, и, почесав проросшую по щекам на полсантиметра мягкую седую щетинку, улыбнулся.

– Да ладно, Вить, ты ведь младше моего отца-то лет на семь? Больше?

– На восемь, – поправил Филиппова Виктор Муравьев.

– А Мишку-то полечи, прошу тебя-я. – Голос у опьяневшего Кузьмы стал мягким, вальяжным. – А то у него совсем того, может, и совсем, – сдавив сильно губы, закивал он головой. – Миш-ша… – Кузьма, щурясь от черного дымка, сквозняком обдавшего его лицо, прикрылся от него ладонью.

Огонь на «свечке» выровнялся и потянулся вверх. А Михаил, потеряв интерес к смотревшему ему в глаза другу, опустил их ниже, на «свечу». Она была настолько необычной, что он часто разглядывал ее, тускло горевший рыбий хвост, торчавший из серой, потерявшей свой алюминиевый цвет кружки.

– Придумал же, свечу, Вить, – нашел о чем продолжить разговор Кузьма. – Никогда не думал, что ее можно заменить рыбой.

– Т-та эт-т-т-то, т-то, т-т-т-т, – подняв ладонь с вытянутым вверх указательным пальцем, не отрывая глаз от Кузьмы, пытается поддержать удивление Виктора Михаил.

– А-а, нашел чему удивляться? – с улыбкой смотрит на Степнова с Филипповым Виктор. – Это ендырские ханты меня этому научили. Осенняя рыба здесь тоже жирная, вот попробовал, – махнул рукой в сторону «свечи», и получилось, поэтому с тех пор не таскаю с собой в лес ни свечей, не керосина с лампами.

А Кузьма от выпитого совсем окосел, чего не любил Михаил. Когда Филиппов в таком состоянии, то начинает приставать к нему с глупыми расспросами, как сейчас.

– Миша, ну, чего смотришь так на меня, а? Ну, скажи слово какое-то, – не спуская со Степнова глаз, заплетающим языком просит Кузьма. – Миша, Мишка! Ну, хоть слово еще какое-нибудь вымолви, а? Скажи мне, нельзя-я пи-ить. Миша!..

– Н-наз-за… – выдавил из себя Степнов.

– Молодец, Мишень-ка-а! – разулыбался Кузьма. – Ну а дальше, Миша? Ну-у! – Филиппов привстал и, смотря Степнову в глаза, прошептал: – Ну ладно, ладно, все, все. Витя, я на тебя молиться буду. Я верю, что ты поставишь Степка нашего на ноги со своим этим, шаманом. Понимаешь, Витя, он – мой друг! – глубоко вздохнув, усевшись на скамейку и подперев подбородок ладонью, продолжил свою речь Кузьма. – Мы с ним где только ни быва-али. Ты знаешь, что такое военная развед-дка? Витя-я?! Это как ты! Только ты здесь, в лесу, все знаешь! – Кузьма ткнул рукой в сторону окна. – А мы там, в горах, работали, в Аф-га-не. Тебе с Мишкой будет легко, – мотает головой Кузьма. – Он сильный. Давай. – И, налив в кружку Муравьева немножко спирта, поднял вверх свою. – За Михаила! Витя, верни его к жизни, а то без работы он остался, инвалидом стал. – И, чокнувшись с Муравьевым, выпил из своей кружки остатки спиртного.

– Попробую. – Отставив в сторону кружку, Муравьев встал и пошел к печи. – Каша уже готова, давайте ужинать.

– Да, да, давай, – согласился с ним Кузьма. – Миша? – посмотрел он на своего товарища, сидевшего у окна. – Обязательно поешь и во всем слушайся дядю Витю. Понял?

Резкий запах разваренной гречневой крупы вызвал у Михаила сильное слюноотделение, и он невольно от этого начал причмокивать ртом, словно уже смакуя разварившуюся гречку, в которую хозяин избы только что положил большой кусок серого смальца. Его правая часть губы, крупная, на ней хорошо остались видны белые метки от швов, и поэтому Михаилу, чтобы открыть рот, приходилось больше опускать нижнюю челюсть. Он этого стеснялся и поэтому в свое время долгие часы, сидя у зеркала, учился сильнее раздвигать левую часть губы. И вот сейчас, причмокивая, он по привычке сильно открывал левую часть губ, что заметил Виктор, но сдержал улыбку и вовремя отвел глаза в сторону, чтобы Степнов не заметил внимания Муравьева к его некоторым несуразностям.

Закрыв кастрюлю, Виктор укутал ее в старый дырявый темно-синий свитер и начал легонько потрясывть, приговаривая:

– Медвежий смалец, он силу дает, Миша. Силу! Может, и на вкус наперво он покажется тебе противным, но ты, Миша, признавай его как лекарство. Вот как. А со временем привыкнешь к нему и к его запаху. – Он с улыбкой посмотрел Степнову в глаза. – Да-да. Миша.