Последнее слово шамана - стр. 3
– По железке на трассу? Да я ж тебе говорю, Витя, за мной следили, – начал бить себя в грудь кулаком Кузьма.
– Вот какие дела. Чи нашалил где-то? – поморщившись, смотрит из-под бровей на младшего товарища Муравьев.
– Да, похоже, не я. – Кузьма указал подбородком в сторону Михаила. – Охотятся, похоже, на него, что-то лишнее увидел али написал. После аварии к нему в больницу гости от Свалова приходили, интересовались его здоровьем. Главврач сказал, что Мишка сильно болен и память навряд ли у него восстановится. Это мы главврача так попросили всем говорить. Понимаешь? А тебе, дядя Витя, больше ничего и не нужно знать, а то спать плохо будешь, – усмехнулся Филиппов.
– Если «дядя Витя», то, значит, все очень серьезно? – посмотрел на Михаила Муравьев. – Вот какие дела.
– Завтра, в восемнадцать ноль ноль, в городе объявим, что он, Мишка, пропал. Время подошло. И я к этому времени должен быть на месте, понимаешь? И никто не должен меня видеть сейчас выходящим из лесу, а то не поверят, что Мишка пропал. Все знают, что мы с ним дружки.
– Понятно, – кивнул головой Муравьев. – Тогда пойдешь по Пупу. Подмосток помнишь?
– Да, да.
– Вот какие дела. Затопило его. Где тропка к нему идет, развилка будет за выворотнем. Ну, понял? – посмотрел в глаза Кузьмы Муравьев.
– Да помню! – отмахнулся Кузьма. – От дерева корень. От кедра, что ли.
– «Что ли»! – повысил голос Муравьев. – Слушай меня внимательно! Три шага вперед от него сделаешь, от выворотня, и сразу вправо поворачивай, на все девяносто градусов, через два шага в пенек уткнешься, он тонкий, еловый. Переступишь его и на луну лицом пойдешь. Пупок-то помнишь?
– Так там же не раз мы с тобой бывали, по нему ходили, шалаш рядом в кедраче ставили, когда на утку да на косача на току охотились там.
– Вот-вот. Посередине его пройди, не ошибешься, а на болото выйдешь, три березы на нем лежат, прямо по верху мха, за ними снова, метров тридцать в длину. Вот какие дела. Но мостик этот топкий, если промахнешься ногой, по пояс окунешься, не кричи, вылезай и иди дальше. Другого хода нет.
– Это ж сколько мне топать по ним-то, дядь Витя? – по голосу заметно, Кузьма совсем протрезвел.
– Так кого тогда боишься? Видно, сам начудил сильно, а не Мишка. Ну, это понятно, ты ж у нас начальник полицейский, за тобой, видно, не один грешок, вот и следят за тобой! Сколько тебя знаю, вечно наделаешь себе кучу неприятностей.
– Дядь Витя, но если чувствую.
– А с поезда с вами кто-то выпрыгивал? – спросил Кузьма.
– Нет, но мало ли. Да и в вагоне сидели три бабки да два старика. Ну а когда пошли к тебе, у первого болота почуял, что кто-то за нами следом идет.
– Вот какие дела, – покачал головой Муравьев. – Ну, твое дело. Если бы то был медведь, то ты его и не почуял бы, да и не дошел бы сюда, если он бы охотился на вас. А если думаешь, что это люди? Ну, ладно. Слушай дальше. По тем березкам метров с тридцать идти. Понял, да? Ногами прощупывай бревна-то, будь внимателен, они не шибко толстые. Здесь береза тонкая, тянется к свету, а я не лесоруб, да и сил уже нет тех, как раньше в молодости.
А когда к лесу подойдешь, сворачивай сразу налево, к дороге, к старому зимнику. Она в сторону Снеженска, через газопровод идет, с километр до него будет. По нему направо иди, к Нагиришской шоссейке выйдешь, по зимнику дальше не иди, медведя там много. – Виктор смотрит Кузьме в глаза. – Ты меня слышишь? Эй!