Помощница для Тирана - стр. 21

– Сестра? – спросил он, и его голос изменился. В нём пропали стальные нотки, появилась какая-то странная, непривычная глубина.

– Да, – кивнула я, чувствуя, как пересыхает в горле. Это было слишком личное. Слишком уязвимое место, которое я не хотела ему показывать.

Он молча смотрел на фотографию несколько долгих секунд. И в этот момент я впервые увидела в нём не тирана. Не безжалостную машину для зарабатывания денег. Я увидела что-то другое. В его взгляде, на долю секунды, промелькнула такая вселенская, застарелая усталость, что мне стало не по себе. А за ней – тень глубокого, почти невыносимого одиночества. Словно эта фотография смеющейся девчонки коснулась какой-то старой, незаживающей раны в его душе.

Маска безупречного хищника треснула. Всего на мгновение. Но я увидела. Я увидела человека, стоящего за ней.

Он тряхнул головой, словно отгоняя наваждение. Взгляд снова стал жёстким.

– Продолжайте работать, – бросил он и, развернувшись, вышел, оставив меня одну в оглушающей тишине.

Я долго сидела неподвижно, глядя на пустой дверной проём. Воздух всё ещё, казалось, хранил его присутствие. Я прикоснулась пальцами к фотографии Лизы. Что он там увидел? Какое воспоминание всколыхнула улыбка моей сестры?

В этот вечер что-то изменилось. Между нами рухнула одна из невидимых стен. И я с ужасом поняла, что эта трещина во льду его души пугает меня гораздо больше, чем весь его гнев и тирания. Потому что за ледяной стеной я увидела бездну. И меня почему-то неудержимо потянуло заглянуть в неё.

Я застыла, глядя на пустой дверной проём, в котором только что растворилась фигура Тирана. Тишина в моём стеклянном «аквариуме» стала вдруг плотной, вязкой, почти осязаемой. Воздух всё ещё был наэлектризован его присутствием, пах его дорогим парфюмом с нотками сандала и холодной уверенности. Я ошарашенно, но медленно опустилась в своё кресло, и оно жалобно скрипнуло, нарушив благоговейную тишь.

Моё сердце, только-только начавшее входить в привычный рабочий ритм, снова пустилось вскачь, отбивая сумасшедшую чечётку где-то под рёбрами.

Его взгляд. Этот мимолётный, но такой пронзительный взгляд на фотографию Лизы… Я видела нечто большее, чем простое любопытство. На долю секунды его безупречная ледяная маска треснула, и в этой трещине я разглядела нечто пугающее и странно знакомое. Боль. Застарелую, глубоко спрятанную, почти окаменевшую боль. Словно улыбка моей сестры стала тем самым камешком, который вызвал лавину в его душе.

Что он там увидел? Кого вспомнил? Я прокручивала этот момент в голове снова и снова, пытаясь разгадать ребус. Тиран, деспот, бездушный механизм… всё это было привычной, удобной бронёй, за которой я пряталась от него, а он – от всего мира. Но то, что я увидела сейчас, не вписывалось в эту картину. Оно ломало её, вносило хаос в мои тщательно выстроенные защитные барьеры. Одно дело – ненавидеть монстра. И совсем другое – понимать, что этот монстр, возможно, тоже истекает кровью.

Я тряхнула головой, пытаясь отогнать непрошеные мысли. Какая мне разница, что у него на душе? Он мой работодатель. Мой мучитель. Человек, купивший мою свободу. Я здесь, чтобы работать, а не заниматься психоанализом. Я должна сосредоточиться на цифрах, на отчётах, на его бесконечных приказах. Так будет проще. Безопаснее.