Полночные тени - стр. 79
– А ты что-то ощущаешь, малец?
– Тепло. Вибрацию. И… внутреннее биение, кажется. Оно словно живое.
– Будь добр – убери руку. Иначе я ее тебе отсеку.
Сказал он с такой серьезной интонацией, что я тут же выполнил его приказ.
– Это священный камень, – заметил Ахлоас. – Из тех времен, когда Нокронг сиял в своей славе. Из тех времен, когда мы были нормальными.
– Я, кажется, видел много таких в столице.
– Да, их воздвигли наши предки по всей стране очень давно. Однако прикасаться к ним может только тот, кто родился здесь. Ты понял?
– Я… не знал. Больше не буду трогать, хорошо.
– И все же уясни: пальцев и кистей у тебя не будет, если ослушаешься.
– Я запомню.
Мы двинулись дальше.
Хотя я то и дело оборачиваюсь, мой взгляд вновь и вновь возвращается к монолиту. В ладони еще остывает то тепло, пусть и сильно меньшее, чем когда касался черного обсидиана.
– Про Нокронг много баек ходит, – сказал я.
– Не сомневаюсь, – заметил Ахлоас. – В вашей привычной манере – лживые и глупые.
– Я сам от них долгое время отмахивался. Но стоило мне приехать в вашу страну, как мое мнение изменилось. Тот туман, что густой стеной закрывал границу, навсегда останется в моей памяти.
– Ты ничего не знаешь и не понимаешь.
– Так объясни мне.
– Не забывайся, илот.
– Послушай, я не полный идиот. У вас в “деревне”, как ты ее называешь, вообще нет других рабов, кроме меня. Да и в само понятие “илота” вы вкладываете иное значение. Я вам нужен для чего-то… Но для чего?
Губ Ахлоаса коснулась ухмылка.
– Возможно, ты не так безнадежен, как мне показалось, – сказал он. – Смекать ты умеешь. Хотя в первый раз я был уверен: такой городской житель не способен справиться даже с собственным членом.
– Приму за комплимент. Но замечу, что я видел практически весь мир. Мои караваны отправлялись в Геткормею, Аккарат, Тошатханский союз и даже в Коат. Я проплыл все побережье. Я знаю, как выглядит жизнь.
– Внешне ты крепок, парень, это правда. Но душа твоя в действительности не сталкивалась с кошмаром.
Я резко остановился.
– Поэтому ты привел меня сюда? – спросил.
– Отчасти.
– Покажешь колодец с забитыми рабами? Или сейчас отрежешь мне руку?
– Оглядись. Посмотри на лес моими глазами.
Тяжелый вздох вырвался из моей груди.
Я медленно повернул голову в одну сторону, затем – в другую.
Обычный туман, обычный лес, обычные дубы – поблескивающая черная кора, смоляные следы, кривые ветки, свисающий мох…
Мне потребовалось десять ударов сердца осознать простую в целом вещь – с веток свисает отнюдь не мох.
Ноги понесли вперед – к ближайшему дереву. За спиной раздалось недовольное хмыканье, но меня слишком захватила увиденная картина, я проигнорировал Ахлоаса, сощурил глаза.
Разум отказывается принимать, соглашаться, признавать. Ведь эта темно-синяя поверхность, эти два больших круглых провала, эта дыра чуть выше – все это не может быть тем, чем кажется.
Однако предо мной с ветки свисает человеческая кожа.
Перевернутое лицо.
Мой рот распахнулся от ужаса. Горло сжал невидимый обруч. Меня будто окунули в чан с ледяной водой; онемели руки и ноги; в животе сжался узел, возник позыв облегчиться.
– Оно настоящее, – сказал Ахлоас. – Не выдумка.
Я завертел головой.
Оказалось, разорванные лица в несколько рядов висят на каждом треклятом дубе.
Как чья-то ужасающая коллекция.