Полночные тени - стр. 74
Однако желтоватый свет, вырывающийся из круглых окон – отчего-то напомнивших мне бойницы, – заставил вспомнить о родных краях.
Деревня на руинах.
Живое и мертвое.
Мимолетность и само время.
Густой сизый туман скрывает от меня большую часть деталей. Дальше двадцати шагов дома словно становятся прозрачными, иллюзорными. Сизые космы расползаются по улицам, опрокидывают серое небо на наши головы.
Краски мира будто высохли и оставили после себя лишь воспоминания о ярких цветах: земляные дорожки цвета грязной бронзы, грязные пятна луж, раскиданные тут и там грязные камни, грязные сырые лавочки…
Царство тоски.
– Здесь тебе предстоит жить, – сказал старик, словно прочитав мои мысли.
– А где мы? – спросил я.
– В Нокронге, – уклончиво ответил он.
– Что это за место? Мы недалеко от столицы?
– Парень, знаешь, как у нас поступают с непослушными илотами? Тебя кладут в колодец, сковывают по рукам и ногам – не получится даже пошевелиться, – а потом пускают воду. Но не для того, чтобы утопить. Так, смочить лодыжки. А ночи тут о-о-очень холодные. Пытка холодом самая страшная.
Мой рот раскрылся.
Возникло нестерпимое желание объяснить, как бы все действительно сложилось – дальнейшая лихорадка, долгое время на лечение или муки от усиливающейся болезни, а затем… бесславная смерть.
Раз – и нет илота, взрослого мужчины, пока еще сильного и работоспособного.
Однако ни слова против не сорвалось с моих губ.
Не стоит дергать тигра за усы.
– Я всё усвоил, – сказал.
– Хорошо, а то мне на миг показалось, будто ты хочешь со мной поспорить.
– Постараюсь быть послушным.
– Не сомневаюсь.
Я посмотрел на лес.
Стена деревьев высится в шагах ста от нас. Туман опасается приближаться к ней, и его сизые языки едва лижут стволы гигантских дубов.
Я прикинул, с какой скоростью придется бежать…
Выходит так, будто у меня есть шансы на спасение. Тени ветвей манят, зовут – в них я смогу скрыться.
Да, лес мне незнаком, да, придется пробираться не по ровной равнине, а по поваленным деревьям, однако даже так лучше, чем сидеть в сыром колодце, где однозначно сдохну.
Мой взгляд вновь и вновь падает на лес. Запоминает каждую деталь: лысые длинные ветви, черная влажная кора, свисающие лоскуты серого мха, переплетающиеся, точно змеи, корни, кусты папоротника…
Царство спасительного мрака.
Вот налетел ветер – и закачались деревья. Вот один из языков тумана подступил к рядам, попытался лизнуть ствол, но дальше побоялся пойти. Вот каркнула ворона, и её эхо, множась, разлетелось по лесу.
Мое сердце бьется учащенно, как у испуганного кролика; от волнения его удары отдаются в горле; пальцы бьет дрожь; кишки сжимаются, напоминают ледяной ком.
– Ты совсем продрог, – заметил старик.
Я заставил себя посмотреть на него.
– В колодце холодно, – сказал.
– Очень на это надеюсь. Видел, ты полностью сжег свечу. Следующую получишь только через несколько дней. Придется еще померзнуть – тебе стоит привыкнуть к нашей погоде.
– Почему меня нельзя закрыть в доме? Ваши остальные рабы тоже сидят по колодцам?
– Ты не раб, а илот, – поправил старик. – И лучше бы тебе заткнуться.
– Я… – С трудом заставил себя не спорить дальше. – Я понял. Я просто хочу сказать, что меня можно приковать в доме – мне все равно некуда деваться.
– Ты останешься в колодце.
– Дайте хотя бы одеяло.