Полночные тени - стр. 23

Даже в нынешнем своем состоянии было легко понять, кто это – помощник капитана.

Здоровяк с бронзовым протезом вместо ноги.

Тот обвязал пояс бечевой вокруг балюстрады.

– Живой? – спросил гигант.

– Наверное… Да… Да… – Губы с трудом шевелились. Горло саднило.

– Спрашиваю: живой?

– Да…

– Проклятье! Я, кажется, оглох! Поэтому буду говорить громче! Слушай меня внимательно: ты должен…

Договорить он не успел: ударила волна.

Соленая едкая вода окатила лицо Лиогвена, обожгла глаза, попала в нос.

Лиогвен принялся плеваться и мотать головой.

Здоровяка рядом не оказалось; оборванный конец бечевы дохлой змеей лежал на палубе. Видимо, гиганта смыло в море, несмотря на все его усилия.

Уши оглушило, сердце испуганно сжалось. Налитые свинцом тучи изрыгнули каскад молний. Несколько из них ударили прямо в море.

То вспенилось и исторгло из себя фонтан брызг.

Трирему затрясло ещё сильнее, моряков на носу у балюстрады выкинуло прямо в пучину, словно гигантская невидимая рука стряхнула их разом.

Усилился дождь. Каскады воды низверглись на голову, порвали остатки паруса.

Буквально за пару ударов сердца все заволокло сероватой пеленой, – и без того плохая видимость ухудшилась.

Трирему резко качнуло, раз, второй, третий.

Вал ударил в корму.

Лиогвена швырнуло; пальцы инстинктивно попытались за что-нибудь ухватиться, но ничего не нащупали.

Мир закружился в бешеном водовороте, где чернильные небеса перемешивались с серым ничто.

Солнечное сплетение сжало; внутри головы стало пусто, словно ее накачали воздухом.

А затем последовал удар.

Сначала Лиогвену показалось, будто его размазало по палубе, настолько сильно хрустнули его кости, однако затем он погрузился во что-то ледяное – в воду.

Тьма полностью затмила глаза; рот распахнулся в крике, и тут же холод обжег зубы, язык, скользнул в глотку. Ноги искали опору – и не находили ее. Внутри билась паника.

Смерть. Боль. Пламя в легких.

И мрак повсюду.

Без конца.

Вечность.

Наконец, Лиогвену удалось всплыть, хотя волны тянули его обратно.

Руки заледенели и потеряли чувствительность.

От испуга до него не сразу дошло насколько вода оказалась холодной, онемение расползалось от кончиков пальцев ног до плеч. Лицо покалывали тысячи невидимых иголочек.

– Соберись! – приказал он себе, стуча зубами.

Трирема кренилась на волнах будто на другом конце мира. Маячила пятном.

И с каждым мгновением расстояние между ней и Лиогвеном только увеличивалось.

Понимая тщетность своего поступка, Лиогвен все равно поплыл к кораблю.

Брызги воды били в лицо, хотя он до рези в глазах смотрел вперед, боясь потерять цель из виду.

Двигаться. Надо.

Из последних сил.

Мия.

Двигаться…

Ради нее…

Нельзя подвести…

Ради…

«Я не сдамся, – крутилось в голове. – Нет… Я сильнее… Всегда… уда… удавалось…»

Пучина с жадностью поглотила его.

Тьма – это черное и красное. Красное и черное.

Соль разъедает душу.

Жжение. Холод. Тьма.

Три основных элемента: ртуть, сера и соль.

Песчинка за песчинкой срывается из верхнего стеклянного сосуда часов.

Огонь лижет толстый бок склянки; желтоватая жидкость с комочками пены булькает внутри; густой пар валит, жжет глаза.

Оловянная ложка зачерпывает красную соль из мешка – эта соль блестит под солнечным лучами, будто в ней спрятаны сотни звезд…

Воля.

Серебро.

Воля.

Стихия сопротивляется.

Тьма – это черное.