Полночные тени - стр. 12

Хешитас – сын Накина Грязного.

Сын рыбака.

И всё, что нужно знать о нём.

– Уважаемый, купите спелые сливы! Оттолкните этого чумазого и идите ко мне!

– Господин, выберете себе раба! Не обращайте внимание на мальца-попрошайку: я его сейчас прогоню!

– Сын богов! Лучшие шелка из Геткормеи и Тошатханского Союза! Смотрите, как рыбацкий безродыш пялится на них!

Хешитас лишь улыбается и почтительно склоняет голову – что взять с голодранца.

Пока ему всего семь лет, можно не бояться стражников, охраняющих рынок, можно беспечно шляться по торговым рядам в надежде, что какой-нибудь добрый господин кинет ему недоеденный кусок жареного мяса или откусанное яблоко.

Всё лучше, чем весь день торчать с папашей в море.

Впереди раздались возгласы, толпа, словно единый организм, загалдела и забеспокоилась.

Старик в ярко красном плаще вскинул руку и указал скрюченным пальцем куда-то поверх голов торговцев.

Хешитас едва не раскрыл рот от удивления.

По деревянным перекладинам лавок, убегая от стражников, прыгает чумазый мальчуган.

Под мышкой он держит хлебный каравай.

Кажется, он вот-вот потеряет равновесие.

Но нет, каким-то чудесным образом ему удается не упасть.

Впереди стоящий Хешитаса господин в белой мантии бросил своему рабу:

– Сейчас схватишь этого ублюдка за лодыжку и повалишь, понял?

Худой жилистый невольник кивнул, подошел к деревянной перекладине, выжидая. Его лицо исказила хищная улыбка, пальцы схватились в шершавую ткань палатки.

Хешитас застыл, не смея пошевелиться.

Помочь незнакомому мальчику или рабу?

Если вора поймают, то стражники, скорее всего, тут же отрубят ему лодыжку или кисть.

Если словить вместе с невольником чумазого, то господин в белой мантии…

Собственно, что он получит?

Оплеуху? Половину бронзовой монетки, на которую даже не купишь и червивого яблока?

Или же его просто похлопают по плечу, мол, какой ты молодец?

Решать нужно скорее: проворный чумазый уже практически у лавки.

– Лови ублюдка! – закричал знатный господин. – Лови его! Не зевай!

Удовлетворенно крякнув, раб схватил за лодыжку вора и скинул на мраморную плитку.

Мальчишка здорово приложился головой о землю, выронил хлебный каравай и тяжело застонал.

Повинуясь незнакомому импульсу, Хешитас толкнул господина в белом плаще, подбежал к невольнику, схватил с лавки тяжелый бронзовый шлем и врезал им по пояснице худому говнюку.

– Вставай! Ну же! Быстрее!

К удивлению чумазый вор оклемался достаточно быстро, схватил хлеб.

– Я знаю, куда бежать! – воскликнул Хешитас. – Не отставай!

Сейчас вся толпа смотрит на них. Но никто не спешит останавливать.

Хотя нет: стражники, расталкивая зевак, уже почти добрались до лавки. Доспехи угрожающе блестят на солнце, лица искажены ненавистью.

– Давай-давай!

«Я помог вору. Меня накажут, отец не обрадуется», – мелькнуло у Хешитаса.

Ноги сами понесли в сторону четырехэтажных домов. В узких улочках без труда удастся скрыться, надо лишь поднажать…

Треклятого воздуха не хватает, сердце колотится с бешеной скоростью, грудь разрывает от боли.

Люди что-то кричат вслед, но слов не разобрать.

Наконец, огромные тени домов накрыли Хешитаса, в ноздри ударили знакомые запахи мусора и пота.

– Сюда, вправо! – крикнул он.

Чумазый не отстает, бежит наравне.

– Мы точно… не заблудимся? – спросил он, задыхаясь.

– Я эти места знаю. Сейчас пробежим возле шлюшечной и скроемся в бедняцком квартале.