Подонок - стр. 30

– Это ты сказала ему, что у нас проблемы? Сказала, да?

– Кому? Какие проблемы?

– Моему брату! Он мне виагру подарил! Ты сказала? Смеялись надо мной, да? Насмехались оба! За моей спиной! Уууууу, сука!

И ударил. Потом еще и еще. Таскал по полу, толкал в стены уборной и снова дергал за волосы. Стало страшно, что убьет. От меня его оттащил Сева. Свидетель и старый дуг Богдана. Они подрались, и Сева его вырубил каким– то приемом, на борьбу они вместе ходили, потом схватил меня за руку и потащил по коридору.

– Я отвезу тебя в гостиницу, Мишка. Отдохни, отлежись. Он придет в себя, и я поговорю с ним. Не показывайся пока… я врача к тебе пришлю. Кошмар какой! Мне жаль… мне так жаль… я не думал, что он снова начал.

А я смотрела на лежащего на полу Богдана, на его свалявшиеся волосы, на испачканную помадой рубашку, на пятна вина на пиджаке и понимала, что нет. Никакой гостиницы не будет. Я должна бежать как можно дальше от этого изверга. Он убьет меня и ребенка. Никакого прощения, никакого возврата. Это мой шанс. Второго не будет.

– Я переоденусь… отвези меня на вокзал. Прошу тебя. Сейчас же отвези меня на вокзал.

Несколько минут смотрели друг другу в глаза. Я знала, что я ему нравлюсь.

– Хочешь, с тобой поеду? Брошу все и… вместе будем. Помогу во всем. Ребенка как своего приму.

– Нет. Прости. Я сама. Просто на вокзал отвези. Ты хороший… ты… правда, спасибо.

– Куда? Куда ты поедешь?

– Куда глаза глядят. Куда первый попавшийся билет будет. Подальше от них от всех.

Но уехать мне не дали, перехватили, как только машина выехала на трассу. К Галаю– старшему меня привезли насильно и втолкнули в его кабинет, где он развалился за столом с бокалом виски. Севу заставили ждать в машине.

– И куда это ты собралась? А?

Генерал был явно навеселе, и его лицо стало красными и потным.

– Не знаю… куда– нибудь. Подальше от вашего сына садиста. Я больше так не могу.

– То есть ты считаешь, что можешь вот так меня опозорить и удрать сразу после свадьбы?

Я боялась его, мне было до дрожи страшно, но еще страшнее мне было за своего ребенка. Я больше не принадлежала сама себе и не имела прав оставаться, пусть Дашка меня простит. Я найду ее. Обязательно когда– нибудь найду.

– Я записала, как ваш сын меня бьет, на видео. Сняла побои у знакомого врача, – о как же я блефовала, – если я не выйду из этого дома, запись получат журналисты и опубликуют в соцсетях. Скрины его угроз в сообщениях. Все получат. Все, что я собирала за это время!

Хохотнул злобно, оскалился.

– Ты что о себе возомнила, сучка? Я любому СМИ рот закрою, с любого сайта все что надо удалю. Ясно? Нашла кому угрожать, шваль!

– Пока вы удалите, оно уже распространится, как метастазы. Вам ли не знать, что такое всемирная сеть. Особенно, если дело касается публичных личностей.

Он встал с кресла, но я и не думала отступать. Я сцепила руки в кулаки и упрямо смотрела тестю в глаза.

– Чего ты хочешь, дрянь?

– Он снова меня избил! Я беременна! Я жду ребенка от вашего сына и хочу, чтоб он выжил! Но с ним никогда жить не стану! Он…он убьет меня рано или поздно! Не вынуждайте меня показать всем, какой на самом деле ваш сын! Ваша гордость! Как он избивает беременную жену, как нюхает кокаин, как…

– Заткнись!

Галай смотрел на меня исподлобья и молчал, крутил руками шариковую ручку и, набычившись, брезгливо и злобно кривил крупное лицо. Потом швырнул ручку.