Подонок - стр. 29
***
Я вышла из автобуса, нервно сжала руки в кулаки. Сердце билось гулко и тревожно. Ощущение, что я стала на карниз высотного здания и собираюсь пройтись на носочках над самой пропастью, не покидало с той самой секунды, как решилась поговорить с этим человеком.
В голове еще стоял срывающийся голос ректора.
«Еще один пропуск, и я вас уволю, Михайлина Владимировна! И вот эти…эти причины, которые вы придумали. Никто не видел. Я даже не представляю, как вам пришло это в голову.
– Значит, вы его даже не накажете?
– Каким образом? Где доказательства?
– Слов преподавателя недостаточно?
– Нет. Когда это сын самого генерала Галая, недостаточно!
– А…А Вера Потапова? Она видела. Она принесла мне свой спортивный костюм из раздевалки.
– Потапова на больничном, у нее бронхит. Выздоровеет и поговорим. Я свое сказал. Еще одна такая выходка, и вы можете искать себе новое место, но рекомендации я не дам. И отстаньте от Галая. Да, он непростой студент. Делайте вид, что его нет. Ставьте зачет и идите мимо».
Я вошла в высотное здание. На проходной у меня попросили документы и спросили цель визита.
– У меня назначено. Никита Сергеевич знает о моем визите.
– Сейчас проверю.
Девушка за высокой стойкой куда– то позвонила. Видимо, там ее развлекали, и она, улыбаясь, скребла ноготком по столешнице.
– Да..конечно. Этот Ульрих Майер такой представительный и жена грымза. Ты его свиту видела? А машины, на которых он приехал? Подожди секундочку, я у нее спрошу.
Потом повернулась ко мне.
– Уточните еще раз – по какому вопросу? Генерал сейчас на важной встрече и спрашивает – срочное ли у вас дело?
– Я пришла поговорить насчет его внучки Паулины… И, да, это срочно!
Генерала я видела последний раз после церемонии венчания… с которого сбежала с другом Богдана – Севой, после того, как почти все гости разъехались по домам, а Бодя долго не выходил из уборной перед тем, как наш свадебный кортеж должен был отправиться в свадебное путешествие в Милан.
Даже не так. Это неправильное определение. Я не сбежала с Севой, а он помог мне уйти от пьяного, озверевшего друга, который бил меня кулаком в живот, потому что ему показалось, что я строила глазки… Демьяну.
– Все, тварь! Теперь ты моя жена! Ты же хотела стать моей женой! Хотела, отвечай?
Дергал за волосы и тянул к себе. Фата уже давно напоминала грязную тряпку.
– Ты выпил. Не надо. Давай завтра все обсудим. Прошу тебя. Я пойду к себе. В Милан поедем в другой раз. Прошу тебя. Меня тошнит…
– Никуда не пойдешь! Стерва! Думаешь, я не видел, как ты лыбилась моему брату? Сучка течная! Как терлась об него? Нравится Демон? Отвечай? Нравится мой брат?
– Ты с ума сошел? Демьян мне… как брат. Он же младше… он почти ребенок! Я никогда…
– Демьян – кобелина с вечным стояком и трахает все, что движется! Никакой он не ребёнок! Он тебя трахал?
– Ты…ты не в себе. Я хочу уйти в свою комнату. Скажу всем, что болит голова. А ты протрезвеешь и пожалеешь о своих словах.
– Стоять! Отвечай на вопросы!
Преграждая мне путь, толкая к стене, дергая, пиная. Так, что от тычков болит под кожей. Словно на мне вспыхивают синяки.
– Я не стану отвечать на эти ужасные вопросы. Ты…ты что– то себе надумал… Точнее, не ты. А то, что ты принимаешь. Ты же обещал! Богдааан! Обещал!
Но обещания садиста и абьюзера… грош им цена. Он и сам не помнил о своих обещаниях.