Под ярким светом славы - стр. 4

Июль 1946

Если бы кто-то сказал мне тем утром, что вид июльского «снега» в Калифорнии – лишь третье по невероятности зрелище за сегодняшний день, я бы рассмеялась ему в лицо. Я прожила в Голливуде восемь месяцев и ни разу не видела температуру ниже изнуряющей. Окно в моих меблированных комнатах было распахнуто настежь, хотя мисс Роуз и запрещала это – опасалась, что голуби с карниза свить гнездо в моём ящике для чулок. И всё же я даже не моргнула, когда мои тёмно-синие босоножки разгребли белые хлопья на бетоне. Нет, эта невозможная подделка – смесь мыльной стружки, сахара и пены, как я узнала позже, – не привлекла моего внимания, потому что величайшее чудо было прямо передо мной.

Стелла Лейн стояла в шести метрах, произнося величайший монолог в истории кино. И на ней было пальто, которое сшила для неё я, Лилиан Олденкамп.

Я поднялась на цыпочки, опираясь на сложенные деревянные ящики, на которые забралась для лучшего обзора, стараясь быть незаметной. Костюмерам на площадку было не попасть, но половина студии пришла посмотреть на финальную сцену со Стеллой. Поговаривали, «Лунный свет в Саванне» станет самым масштабным проектом студии Apex за десятилетие, и они не экономили. Выстроили целый квартал с домами в натуральную величину, тротуарами и фонарями. На улицах росли настоящие деревья, а с неба сыпался искусственный снег. Это было волшебно.

Но дело было не в декорациях. Дело было в ней. Стелла Лейн. Она была всем, чем я мечтала стать. Притягательная, ослепительная, с красотой, что поражала, словно удар. Её глаза были непохожи ни на что: один – ярко-зелёный, другой – тёмно-карий. Но сейчас меня пленил её талант. Никто не мог произнести эту реплику так, как она. Она была величайшей актрисой поколения, и на ней было моё пальто.

Ну, не совсем моё. Его создала Элси, главный художник по костюмам Apex, из великолепной тёмно-синей кашемировой шерсти. Божественное пальто с зазубренным отворотом, идеально смотревшимся в кадре. Но на утренней примерке выяснилось – оно мало. Многолетний опыт Элси не смог учесть, что под ним должно было сидеть ледяно-голубое бальное платье с оборками. Ткань неловко собиралась на бёдрах, не давая застегнуть тугой пояс. Режиссёр был в ярости. Его крики о «некомпетентности, стоившей тысячи долларов», доносились из конца коридора.

Когда Элси – совсем не некомпетентная – вернулась в костюмерную со слезами на глазах и пальто в руках, меня осенила безумная идея. Времени на раздумья не было. Пока она рыдала на полу, я набросила пальто на манекен и сделала ножницами надрез на восемнадцать дюймов снизу.

Я никогда не слышала, чтобы женщина кричала так, как Элси в тот миг, – словно раненная коза. Но когда она поняла, что я натворила, крик перешёл в хрип. Новый крой «бокс» идеально подчёркивал лиф и пышную юбку. Это было сексуально, модно и именно то, что носила бы её героиня – современная деловая женщина.

Пока я наскоро зашивала подол, Элси, объявив меня своей спасительницей, вручила мне спецключ, открывавший любую дверь студии. Я помчалась обратно на площадку. Стелла даже не взглянула на меня, когда я вручила ей пальто в самом дерзком поступке своей жизни, но взяла его.

Она сжала его в руках, разглядывая своими незабываемыми глазами, одна идеальная бровь изумлённо взлетела вверх. И тогда она объявила, что оно идеально. Просунула руки в рукава и крикнула группе возвращаться к работе.