По праву ненависти - стр. 9
Ну уж нет. Я не мальчик для битья. Я не буду молча терпеть издевательства.
Хотят портить мои вещи? Пусть готовятся к последствиям.
– Сегодня утром, когда я направлялась в школу, Назар Радкевич отобрал мои очки и кинул их под машину, – глядя на учительницу в упор, отвечаю я.
По классу прокатывается гул сдавленных шепотков. Мои злобные одноклассники в шоке от того, как легко и открыто я сдала Назара.
А мне, если честно, плевать. Я не считаю себя крысой. Каждый в этом мире сам за себя. И раз они решили задавить меня числом, то я буду защищаться стукачеством. Как по мне, вполне справедливый расклад.
– Назар, это правда? – рявкает Полина Афанасьевна, поворачивая голову к говнюку.
– Н-нет, – отрицает тот, но делает это потрясающе неуверенно.
Чем, разумеется, оказывает мне услугу.
– Осколки очков по-прежнему валяются на дороге неподалеку от школы, – с плохо скрываемым злорадством дожимаю я.
– Да ты… – он оборачивается ко мне. Его голос дрожит от гнева. – Закрой свой поганый рот, ведьма!
– Радкевич! – математичка в шоке от его манер. – Что ты себе позволяешь?! Совсем границ не чувствуешь?!
– Полина Афанасьевна, я…
– Сегодня же доложу о твоей выходке классному руководителю и директору! Надеюсь, ты получишь наказание, соразмерное твоему низкому поступку!
– Но…
– И никаких возражений, – обрывает она, не дав ему и слова вставить. – А ты, Касатина, пересядь за первую парту. Недопустимо пропускать такую важную тему из-за отсутствия очков.
– Но… Там ведь все занято, – растерянно отзываюсь я.
– Ах, это… – математичка вновь оглядывает класс. – Алехин, ты не против поменяться с Касатиной местами? У тебя вроде бы со зрением все в порядке.
У меня замирает пульс. И каждая жилка в теле натягивается тетивой.
– Без проблем, – соглашается тот, собирая вещи в рюкзак.
Мое сердце все еще не бьется, а мышцы, скованные отчаянием, цепенеют. Если мы с Алехиным поменяемся местами, то моим соседом по парте станет никто иной, как Родион Гофман.
Нет… Только не это!
– Поспеши, Касатина, – торопит математичка. – Мы и так потеряли несколько драгоценных минут урока!
Я отмираю. С усилием сглатываю загустевшую слюну и слегка подрагивающими ладонями принимаюсь сгружать в пенал ручку, карандаш и транспортир. Алехин, оказавшийся более расторопным, уже стоит подле моей парты, дожидаясь, когда я освобожу ему место. Но мои движения, как назло, получаются плохо скоординированными и заторможенными.
Наконец мне удается запихнуть вещи в рюкзак, и я поднимаюсь на ноги. Каждый шаг по пути к парте Гофмана отдается в теле ледяной судорогой. В области солнечного сплетения разбухает огромный саднящий ком.
Еще совсем недавно я думала, что моя жизнь попросту не может быть хуже. Но, боже, как же я ошибалась!
Признаться откровенно, Родион Гофман страшит меня гораздо больше его горластых одноклассников.
Во-первых, у него есть наиболее веские причины ненавидеть мою семью.
Во-вторых, он единственный, кто до сих пор не проявил ко мне открытой неприязни. И это чертовски подозрительно!
Ну и, в-третьих, он выглядит как гребаный князь тьмы! Лицо вечно непроницаемо, губы плотно сомкнуты, и только во взгляде клубятся мрачные зловещие тени…
Держа спину неестественно прямо, я медленно опускаюсь на стул. Боковое зрение транслирует, что Гофман слегка повернул голову.