Пазори - стр. 27

– Что за чушь? Пустите, – потребовал я.

Он глядел на меня сверху вниз ровным взглядом. А затем внезапно освободил путь, снял с печки закипевший чайник и перелил в заварочник. Запахло чем-то, отдалённо напоминающим подпорченные апельсины.

– Если с ней что-то случится… – начал я, открывая дверь.

– То в следующий раз харп позовёт тебя её голосом, – оборвал он.

Промелькнуло воспоминание последнего приступа, в котором сияние обращалось ко мне голосами родителей.

– Откуда вы это знаете? – спросил я, прикрывая створку.

Нойко пригласил к столу, на котором уже стояли две кружки с отваром. Свою он не трогал.

– Будут духи милостивы, твоя коллега придёт назад, – успокоил он. – Но вообще в такую погоду небезопасно ходить даже по деревне – в прошлом году наш химик замёрз насмерть в пяти метрах от дома, заблудившись в пургу. Тогда верёвки между зданиями меняли, не везде успели протянуть. Выпей морошки.

История погибшего рядом с домом показалась мне мало реалистичной, скорее похожей на детскую пугалку. Присев, я отглотнул чая и счёл его приятным – по вкусу он был немного терпким, словно сухое вино. Нойко начал пить после меня, взяв кружку левой рукой. Только в этот момент я заметил, что на ней у него не хватало мизинца и безымянного пальца.

– Намотало рукавицу на вал бура, – объяснил он, перехватывая мой взгляд.

– Как вы узнали, что сияние звало меня?

Он долил отвара в мою опустевшую кружку, которую я едва успел опустить.

– Харп многих зовёт, – отвечал Нойко. – Старики говорят, это души мертвецов сияют.

– Вы же образованный человек, Нойко, – скривился я. – Должны знать про солнечные бури и возмущения магнитного поля Земли.

– Не вижу противоречия, – пожал громадными плечами собеседник. – Откуда нам знать, что есть души? Может, электромагнитное поле и есть предки, оберегающие нас всех. И зовущие нас к себе.

Он украдкой заглянул в мою кружку и налил чая себе. Дополнил кипятком заварочник.

– Люди часто уходят из домов в сияние, их влечёт за собой полярная звезда, говорящая голосами предков, – объяснял он. – Некоторые слышат песни. Это явление называется «зов предков» – вызванное инфразвуком особое состояние ума, похожее на транс.

Я слушал и не понимал, где в его объяснениях были традиционные взгляды на мир, а где – научные факты.

– Возвращаются не все, – продолжал Нойко. – Те, кто вернулся, рассказывают о голосах погибших родственников разных поколений, которые звали их к себе.

– Куда? – спросил я.

Собеседник во второй раз добавил мне чая.

– Как это куда? В загробный мир, конечно. Плохие люди – в Нижний.

– Но ведь сияния сверху, – не согласился я.

– Тебе действительно интересны эти тонкости? – с сомнение спросил он. – Сначала душа должна предстать перед Нумом, потом отправляется в Нижний мир.

– А что мы будем делать, если Лукерья не вернётся? – спросил я.

– Не думай о том, чего пока нет, – ответил инженер.

Разговор начинал утомлять. Несмотря на предупреждения Нойко об опасности снежной бури, я почувствовал, что только зря терял время, которого у Луки, быть может, уже не осталось для спасения.

Опрокинув кружку, я залпом допил её. Инженер хотел налить ещё, но я остановил его жестом.

– Спасибо, я напился, – отказался я. – Скажите, когда починят вышку связи?

– Нескоро, у нас не хватает деталей, привезут только в конце месяца.