Пазори - стр. 29
В безрезультатных попытках осмыслить сразу всё, дождался пробуждения своих коллег. Они умывались в установленной в углу раковине, чистили зубы, переговаривались. Дождавшись, когда проснутся все, встал и я.
Познакомились. Главным был начальник раскопок, археолог Павел Сотников из Екатеринбурга. Этнограф оказался местный, как и говорил Валера – Вячеслав Рюмин из Салехарда, знакомый с Аней. Камеральной лабораторией заведовал Артур Григорян, живший, по его словам – там-сям. Ну а биологическую лабораторию представляла Еля Конюкова, ненка по национальности из здешних мест.
– Константин, вам известно, где Лукерья Валерьевна? – поинтересовалась Еля с лёгким северным акцентом.
– Пока не знаю, – соврал я, не желая объясняться и волновать лишний раз команду.
– Константин Спиридонович, вы поздно приехали, ничего не слышали ночью? – спросил Сотников, натирая и без того идеальные линзы своих очков с обмотанной зелёной изолентой дужкой.
– Вряд ли, – задумался я. – А что я мог услышать?
– Да басы какие-то ухали полночи, – пожал плечами Павел. – Ни то музыка, ни то стуки то там, то тут. Ну да Бог с ним.
Он надел очки и начал бороться с тугими металлическими пуговицами своей парки. Дождавшись, когда команда соберётся, Сотников распорядился после завтрака всем сразу отправляться на буровую. Полуорганизованной группой коллеги начали покидать домик. Предстояло идти в столовую газодобывающей компании. Я намерено задержался немного, чтобы избавить себя от необходимости общаться с другими.
На улице было также темно, как и в момент моего прибытия в Тамбей. Я ожидал увидеть хотя бы какую-то разницу между естественным освящением в разное время суток, но полярная ночь оказалась сильнее солнца. Выйдя из домика последним, я сразу увидел размашисто двигающего при ходьбе руками Нойко. Каждым шагом он покрывал около двух метров. От этого его походка становилось излишне нервной. Хотя, в отличие от вчерашнего дня, раздражение теперь читалось и на лице.
– Не нашлась, – ни то сказал утвердительно, ни то спросил он и уставился на меня.
– Нет.
Он сразу же развернулся и всё той же беспокойной походкой направился обратно. Я последовал за ним. Нойко обернулся.
– Займись своим делом, у тебя семь дней, помнишь? – спросил он.
– Нужно её искать, – потребовал я.
Нойко остановился. Задумался.
– Ладно, отправлю пару снегоходов, – согласился он.
– А как же спасатели, полиция, волонтёры?
– Са''ладырць… – бросил под нос он.
– Я не знаю ненецкого.
– Глупости говоришь. Может ещё и нацгвардию вызвать? – усмехнулся инженер. – У нас что тут, газохранилище исчезло?
Я наконец догнал его. Чтобы двигаться в его темпе, приходилось почти бежать. Дыхание сбилось уже давно. Несмотря на слова, враждебности от него не исходило, скорее безразличие.
– Почему вы такой бессердечный?
– Я не бессердечный, а прагматичный, – сказал он. – Никто вашу коллегу искать не станет. Даже пытаться получить чью-то помощь бессмысленно. Лучше сосредоточься на том, зачем сюда приехал.
– Человек пропал! – воскликнул я. – Уголовное дело заведут…
Он тяжело вздохнул, демонстрируя усталость от моей настойчивости.
– Хорошо, – всплеснул руками он. – Иди и сам говори с полицией.
– Они тут?
Нойко указал пальцем на возвышение перед въездом в Тамбей. Там, где накануне остановился привёзший нас снегоболотоход, теперь стоял светящий фарами шестиколёсный «Трэкол» с выключенными проблесковыми маячками. Неподалёку от него, переминаясь с ноги на ногу, стояли двое.