Патрициана. Книга четвёртая - стр. 26
— Пока они этого не сделали. Санты вышли из игры. Но вот Гельвецио ты рано скинула со счетов. Элене наследовал её племянник, Артемис. Ты его знаешь?
Велена кивнула.
— Малолетний садист и… — она запнулась.
— Договаривай.
— И властолюбец… — сказала она медленно. — Но тогда за чем стало дело? Из пяти старших родов в игре только… — она опять замолчала, — только два…
— Ага, — Лемера хмыкнула и тоже отпила вина, — и тут появляешься ты. Я искренне надеюсь, Велена, что никто не знает, что ты жива.
— Я, кажется, тоже. Но даже если так… у Гельвецио, пожалуй, больше прав на престол, чем у Хейдов.
— Значит, ты даже не попытаешься?
Гетера хитро улыбнулась.
Велена в ответ невесело рассмеялась.
— Лемера, в мире всего одна живая Хейд. За мной не стоят толпы клиентов, и меня несколько месяцев не было при дворе. Возможно, меня могли бы поддержать Горностаи… год назад… но теперь… к тому же род Гельвецио действительно старше. Я не выстою против Артемиса один на один.
Лемера продолжала улыбаться.
— Ты плохо слушаешь, Хейд. Наследовал не значит, что он получил руну.
Велена молчала.
— Ты слишком высокого мнения обо мне, Лемера. Раз уж я здесь, то всё, что я могу, это поддержать одного из кандидатов — или скрыться, не привлекая к себе внимания.
— Ты не можешь скрыться, — промурлыкала гетера, — ты кровь от крови Вечного Рима. Ты не сможешь жить нигде больше.
Велена вздохнула.
— И всё же… это лучший из выборов. Артемис или Тайра — это как выбирать между колесованием и четвертованием. Кто бы из них не надел императорский венец, Рим утонет в крови. А затем недальновидного императора, или императрицу, сбросит вниз другой — ещё худший. Это политика. И это жизнь.
— Всемогущие предки. Ты стала философом!
Велена пожала плечами.
— Я рада, что ты рассказала мне, что здесь происходит. Я не поняла только одного. Несколько дней назад мне сказали, что в городе восстание. Сегодня я слышу про государственный переворот.
Лемера вздохнула.
— В городе восстание. И в городе переворот. А если Рим не соберётся с силами в ближайшее время, то восточные цитадели крылатых перейдут Тибр и здесь начнётся ещё и война. Беда не приходит одна. Но ты не волнуйся. Мы выживем.
Патрициана усмехнулась.
— Вот уж точно. В твоём доме явно нет ни того, ни другого. И дела, похоже, идут хорошо.
Лемера вздохнула, и на лице её промелькнула усталость.
— Моя работа, Велена, была востребована при трёх прошлых императорах и будет востребована при трёх следующих. Полагаю, она будет востребована даже, когда сюда придут орды варваров. А может быть, пригодится и при крылатых. Вся разница лишь в том, сколько приходится платить охране — и как пахнут мои гости, — она замолчала, разглядывая, как играет вино в бокале. — Мне ведь двадцать семь. Я, честно сказать, думала, что вышла на пенсию — после того, как с Сантом у нас пошло на лад. Но я слишком много беспокоилась о тебе и слишком мало — о нём. Ты как лягушка, из любого болота вылазишь сухой. А вот его я уберечь не смогла, — она улыбнулась, встала с постели и потянулась, — но это ничего. В Риме ещё, — она прищурилась, — восемь патрициев. Большинство из них мужчины, и некоторые даже симпатичны. Послушай, уже смеркается. Давай я переоденусь, и ты пригласишь меня в гости. Хочу проверить, как ты устроилась… лягушка.