Оттенки молока и меда - стр. 23

Мисс Дюнкерк неохотно поднялась с дивана.

– С вами все будет в порядке?

– Конечно, – улыбнулась Джейн. – А разве вы сами никогда не падали в обморок, перестаравшись с чарами?

– Ох, да я совсем не умею их плести. – Девушка покачала головой, и на ее лице снова промелькнула привычная угрюмость.

– Что? – воскликнула миссис Эллсворт. – Но как же ваша матушка такое допустила? Чем же зарабатывала себе на жизнь ваша гувернантка, раз не смогла научить вас самому необходимому?

– Матушка, с таким же успехом вы можете спросить, почему не все умеют играть на фортепиано, – перебила ее Джейн. – Чары ничуть не важнее, чем та же музыка. Уверена, что у мисс Дюнкерк хватает достижений в других областях.

Несмотря на все усилия Джейн смягчить неделикатные замечания матери, мисс Дюнкерк снова погрузилась в свое привычное смущенное молчание. Мистер Дюнкерк коснулся ее плеча, собираясь увести из гостиной, и Джейн в очередной раз вспомнила, что Элизабет совсем юна.

Они распрощались; Джейн пообещала заглянуть на следующий день. И лишь когда за Дюнкерками закрылась дверь, Джейн наконец-то вспомнила, что в суматохе, вызванной ее обмороком, все окончательно позабыли про Мелоди. И она уже даже собралась подняться наверх и поискать ее, но затем, поразмыслив, решила, что сестрице стоит научиться управлять своими эмоциями.

Причем без помощи самой Джейн.

Джейн задумчиво барабанила пальцами по краю соломенной шляпки, пытаясь оценить, как смотрятся вишни из муранского стекла вместе с лентой из зеленого шелка. Она рассчитывала сделать из этой ленты нечто вроде листьев, но та оказалась слишком бледной. Так что Джейн взяла бархатную, более глубокого вердепомового[8] цвета, приколола к ней вишни и удовлетворенно кивнула. Конечно, было глупо уделять столько времени собственной внешности, однако до сих пор Джейн ни разу не являлась в Робинсфорд-Эбби одна. И, если бы не необходимость нанести ответный визит мисс Дюнкерк, она бы и сейчас не рискнула туда отправиться; однако, решила она, все-таки не помешает выглядеть как можно лучше – на тот случай, если ей случайно встретится мистер Дюнкерк.

– Очень симпатично выходит, – заметила Мелоди, возникая на пороге гостиной.

– Спасибо. – Джейн сделала вид, что целиком сосредоточена на том, как лежат складки ленты.

Со вчерашнего дня Мелоди практически не разговаривала с ней, ограничиваясь короткими, односложными ответами. И желание залатать возникшую между ними брешь боролось в душе Джейн с банальной гордостью. Она ведь не сделала ничего такого, что могло бы вызвать у Мелоди столь мелочно-пренебрежительное отношение, но прекрасно понимала, что дожидаться от сестрицы извинений бессмысленно.

– Тебе уже лучше?

– Прошу прощения?

– Ты вчера так отчаянно дулась, что я подумала: может быть, тебе нездоровится?

– Ах да… – Мелоди переплела пальцы. – Да. У меня болела голова.

– Ясно. – Джейн взяла иглу с ниткой. – Очень жаль, что ты ушла не попрощавшись. Мистер Дюнкерк заметил твое отсутствие.

– В самом деле? – Мелоди подошла ближе и устроилась рядом с Джейн. – Я ушла просто потому, что мне нечего было добавить к вашему разговору. Я не обладаю ни остроумием, ни талантом к какому-нибудь искусству – а это, похоже, единственное, что у всех вызывает восторг. А у меня есть только хорошенькое личико. – По мере того как Мелоди говорила, жалость к самой себе в ее голове все больше сменялась искренней горечью.