Оттенки молока и меда - стр. 25
Самым занятным элементом, конечно же, было само имение Робинсфорд. Длинная тропа вилась сквозь фруктовый сад, разбитый еще теми монахами, что изначально выстроили аббатство. Древние изогнутые деревья уступали просторному газону, постепенно уходящему вверх, к впечатляющему готическому зданию. Каждое стеклышко, вставленное в затейливые кованые кружева высоких окон, переливалось под своим углом. Несмотря на очевидный возраст, аббатство выглядело таким ухоженным, что создавалось впечатление, будто бы и внутри оно столь же уютно, как современные постройки.
Однако, войдя в вестибюль и передав визитки дворецкому, Джейн не могла не почувствовать себя совсем крохотной посреди всего этого великолепия. А вот на Мелоди красота и мощь древних каменных стен как будто не давила вовсе, словно ее собственная красота служила защитой.
В гостиной Джейн почувствовала себя в разы легче. Мисс Дюнкерк, дожидавшаяся там, мигом направилась навстречу гостям, не скрывая своего удовольствия.
– Ох, как же я рада вас видеть! Эдмунд отправился куда-то по делам, и я совершенно не представляла, чем себя занять.
– Какая жалость! – Мелоди демонстративно-сочувственно поймала ее за руку, заставила взять себя под локоть и тут же повела к дивану, прочь от Джейн. – Ему не стоило оставлять вас здесь без всякого развлечения. Ай, честно вам скажу: я весьма ошарашена тем, что такой умный человек, как ваш брат, может так безалаберно относиться к собственной сестре!
– Нет-нет, он вовсе не забывает обо мне! Всякий раз, когда Эдмунд куда-то уезжает, он привозит мне какой-нибудь подарок в качестве извинения за вынужденное одиночество.
Джейн прошла следом за ними в гостиную и устроилась в кресле в стиле шератон, стоявшем рядом с диваном. Сказать по правде, гостиную куда уместнее было бы назвать библиотекой: одну из стен полностью занимали книжные стеллажи. Мебель из красного дерева выдавала суровый мужской вкус, особенно пара перекрещенных сабель, украшавших вторую стену, и набор дуэльных пистолетов в коробке из розового дерева, стоящий на полке камина, в котором аккуратно наложенные чары создавали иллюзию горящего огня. Это добавляло гостиной некоторого уюта, которого ей, честно говоря, несколько не хватало. Несмотря на все свои заявления о том, как важно умение сплетать чары, мистер Дюнкерк практически никак не иллюстрировал свои слова. Даже картины на стенах – в основном сцены охоты или архитектурные зарисовки – были абсолютно статичны, без капельки волшебства.
Потихоньку завязалась светская беседа: о погоде, затем о качестве чая, поданного дворецким, и о том, в какие славные фарфоровые чашечки он был разлит – это оказался изысканный делфтский фаянс[9]. И все это время Мелоди с легкостью удерживала на себе внимание мисс Дюнкерк, пока Джейн вынужденно изображала молчаливую тень. Мелоди была старше мисс Элизабет всего на пару лет, а Джейн в свои двадцать восемь опережала сестру по возрасту на добрых десять лет, так что не было ничего удивительного в том, что две молодые девушки быстро нашли общий язык.
Джейн занялась тем, что стала разглядывать в окно газоны и деревья вдалеке, почти не обращая внимания на чужой разговор о моде и книгах, лишь кивая или посмеиваясь, когда того требовала ситуация.
А затем из-за деревьев показался человек. Он был одет в грубую рабочую одежду, однако мольберт у него на спине тут же подсказал Джейн, что это мистер Винсент. Сейчас, освободившийся от условностей бального этикета, он двигался так легко, что многие джентльмены позавидовали бы его летящей походке. На мгновение он взглянул как будто бы прямо на Джейн, и та напряглась в своем кресле, заметив его хмурое выражение лица, но затем расслабилась, вспомнив, как отражается свет от окон гостиной: мистер Винсент не мог ее видеть. Впрочем, как только он пристроил мольберт и принялся натягивать холст, его намерения стали очевидны.