Оттенки молока и меда - стр. 21
Мисс Дюнкерк хлопнула в ладоши, разглядев и эту акварель, и соседнюю.
– Ох, дорогая, какие же они красивые! Эдмунд, ты только погляди, как это мило! Я обожаю живопись, но, увы, сама я начисто лишена к ней всяких способностей.
– Потому что ты попросту не прилагаешь к этому усилий, Бет. Но на самом деле это чисто вопрос практики.
Лицо мисс Дюнкерк приобрело странное выражение. Она опустила голову так, словно брат решительно отчитал ее.
– Результат ваших усилий, мисс Эллсворт, окупает все то время, что вы на них потратили. – Мистер Дюнкерк прошелся по комнате, разглядывая каждую картину с таким вниманием, что Джейн даже удивилась. – Именно подобные достижения и делают дом уютным.
– Мне кажется, – подала голос Мелоди, – что дом делают уютным те, кто в нем живет, и то, как они друг о друге заботятся.
– Истинно так, мисс Мелоди, однако если предположить, что любовь присутствует в каждом доме по умолчанию, то наиболее уютными из них будут те, где так же присутствует способность понимать и ценить искусства.
Мелоди покраснела от стыда и злости, однако мистер Дюнкерк по-прежнему смотрел на одну из картин и не заметил, как на щеках девушки появились красные пятна. Впрочем, пожалуй, если бы он и увидел их, то наверняка решил бы, что они только добавляют Мелоди красоты. Джейн же продолжала молчать, не желая усугублять дискомфорт сестры – но при этом не желая и утешать ее.
Хотя она и понимала, что ведет себя не совсем достойно, она не могла не злиться на сестру просто за то, что она сейчас здесь, в гостиной.
А вот их матушка не увидела ни одной причины удерживать язык за зубами:
– Картины Джейн не идут ни в какое сравнение с ее чарами. Она просто дьявольски хороша в том, чтобы сплетать чары и музыку вместе. И она будет очень рада исполнить для нас что-нибудь, правда же, Джейн?
Донельзя смущенная таким предложением, Джейн попыталась возразить:
– Уверена, мистер Дюнкерк и его сестра не захотят тратить свободное время на то, чтобы послушать, как я играю.
– Напротив, – обернулась мисс Элизабет, – мне бы очень этого хотелось, мисс Эллсворт. Честное слово, очень хотелось бы. Эдмунд так много рассказывал о ваших талантах, что мне невероятно хочется увидеть их собственными глазами. Я уже увидела некоторый результат ваших трудов, и это лишь сильнее распалило мой интерес.
Джейн снова начала отнекиваться, хотя и не могла не отметить того факта, что мистер Дюнкерк говорил с кем-то о ней. Но, конечно же, не было ничего неуместного в том, что брат рассказывал сестре о соседях. А если учесть, что чароплетение, по сути, было единственной выдающейся чертой Джейн, то и вовсе неудивительно, что именно об этом мистер Дюнкерк и говорил.
Однако мисс Элизабет так упрашивала ее сыграть – а затем к ее просьбе присоединился и брат, – что Джейн в конечном итоге все-таки села за фортепиано и начала играть простой гавот. Как только с клавиш полились первые звуки, Джейн принялась складывать эфирную ткань, сотворяя иллюзорную лесную полянку, на которой в лучах полуденного солнца резвился фавн. Затем с такой же легкостью добавила несколько птиц, кружащих над его головой, привязав их к высоким нотам.
Как только мелодия закончилась, мисс Дюнкерк с энтузиазмом зааплодировала, умоляя сыграть еще. Восторг девушки оказался столь заразителен, что Джейн заиграла рондо, и вокруг гостей, подчиняясь звукам музыки, заплясали иллюзорные силуэты нимф. Конечно, те вышли совсем не такими детальными, как чары, украшавшие стены гостиной: все-таки требовалось немало усилий, чтобы экспромтом сотворить движущиеся образы во время игры на фортепиано. Но эффект все равно вышел замечательный.