Отпуск для Золушки - стр. 39

И снова ничего конкретного. Не говорила, а просто задавала тему, чтобы ты сам спросил дальше.

Я подумала, что расти с такой родительницей было крайне тяжело.

- Мама, свои методы НЛП прибереги для челяди, а здесь можешь говорить прямо, зачем пришла, - губы Федора растянулись в искренней улыбке, но голос выдавал фальшь. Он звенел не то от напряжения, не то от едва сдерживаемой ярости.

Наша гостья не удивилась грубости. Она вообще никак не отреагировала, словно такое общение было для них нормой. Судя по перепалке, и Федя был не промах.

С лица женщины слетела маска приторного радушия, она сразу подобралась. Серьезность ее старила.

- Милая девочка, - я вздрогнула от этого обращения. В последний раз так меня называла свекровь прежде чем объяснить, почему я не подхожу ее сыну: - Не могли бы вы оставить нас наедине. Это разговор не для посторонних.

- Не могла бы, - резко прервал ее Федор, не дав мне сказать и слова, - Люба живет тут, я не шутил.

- Значит за нее…- в комнате возникла пауза. Красивая, холодная Богиня пыталась подобрать какое-то слово, но ничего не выходило: - за эту… за ее, в общем то, честь и достоинство ты дрался вчера в каком-то гадюшнике?

- Зажигалка не гадюшник, мама, а стриптиз клуб. Нарезать колбасу? Ничего другого к кофе не предложу.

- Мой муж выдвинул свою кандидатуру на второй срок.

- Искренне рад за Глеба Саныча.

- Придешь на обед и поздравишь?

- Отправлю открытку по почте.

Со стороны все это не походило на связную беседу. Скорее пинг-понг, где каждый кидал отдельные фразы, а я, как зритель, крутила головой и ждала, что же скажет один игрок, и что ответит другой.

По-хорошему, стоило уйти. Но куда, если дело происходит в студии. Только запереться в туалете, но откуда понять, как долго продлится разговор. Если час? А если два? А если у них вообще принято собираться по утрам и расходиться к полуночи? И все это время я должна где-то прятаться, не уронив при этом лицо.

В подтверждение моих мыслей, Федор достал сковороду и принялся готовить завтрак.

- Какая-нибудь позорная история очень усложнит нам жизнь сейчас.

- Не в первый раз, верно?

- Мне было бы приятно, если бы твое имя не светилось в хронике. Чтобы о тебе вообще забыли.

- Как ты? Давай не делать вид, что мы друг с другом знакомы, а то Люба может нас не правильно понять. – Нож звонко опустился на керамическую доску. Раздался то ли стук, то ли скрип.

- Думаешь, стоит поднимать эту тему сейчас?

- Думаю, не стоит ее поднимать в принципе, моя дорогая, любимая мама, - масло брызнуло с характерным звуком. Сковорода оказалась накалена больше необходимого. Как и воздух между нами.

- Хочешь сказать, я плохо тебя воспитала?

Я чувствовала себя вуайеристом, застигнутым за подсматриванием чего-то совсем личного. Нужно отвлечься на свои дела или закрыть уши, вот только я так и стояла, не в силах отвернуться. Что-то очень знакомое, зудящее свербело в голове. Я все это уже слышала и понимала, о чем говорят совершенно посторонние люди. Обо мне! В сердце, помимо неловкости, разливалась обида за этого большого, бородатого…мальчика. Почему-то обиженного на свою мать. Федор полоснул по мне взглядом и самодовольно улыбнулся, показывая аккуратные ровные зубы.

- Я хочу позавтракать. Люба, ты ешь бекон?

- Ем.

- Отлично, а ты мама?