Отпуск для Золушки - стр. 38
- Федь, а что мне делать? – как-то нелогично спросила я.
- Для начала одеться.
- Да блин! - Я бойко вскочила на ноги и попыталась перемотать бедра крошечным кухонным полотенцем, больше похожим на платок. Кто вообще такие покупает?! Закоренелые холостяки и безумцы?! Изобразив собой целомудренную Еву с фиговым листком на том самом, боком-боком прокралась к чемодану, в котором лежали и другие вещи. Не только нижнее белье для оргий и банка с огурцами. Формально, можно не изгаляться, дерюжка все равно ничего не прикрывала, а часом ранее Федор все разглядел и так. Поэтому, найдя в себе немного гордости, я выпрямилась, откинула руку и цаплей добила остаток пути к джинсам. Или брюкам. Или скафандру, чтобы уже сразу закрыть все.
Именно в таком виде нас застали.
Без стука, без поворота ключа в скважине, без предупреждавшего скрипа двери, в квартиру зашла женщина.
- Кто это, милый? Ты уже начал водить девочек в мой дом?
Федор вылез из-за холодильника, чтобы оценить картину. Полуголая, взъерошенная, похмельная я и рядом дама прямиком с модного показа.
- Люба, - будничным тоном произнес он, - знакомься, это мама. Мама, это Люба, она теперь живет с нами.
9. Глава 9. Про бабушек и личное
Передо мной стояла не просто красивая женщина, нет. Она была совершенна. Изумительная прическа, безупречный макияж, платье из тех, что шьют точно по фигуре. Я блуждала взглядом по ожившему изваянию Богини и не могла найти ни одного изъяна. Но помимо внешности в ней было то, что нельзя нарисовать или пришить на столе пластического хирурга – стать. Легкий кивок головы, плывущая походка, аристократические пальцы, на которых так ладно смотрелись бриллианты.
Рядом с такой женщиной меркла даже Анжелина Джоли, а обо мне и говорить нечего. Недоразумение на фоне совершенства. Я так и замерла посреди квартиры: с открытым ртом и в трусах. Пятиться дальше спиной было стремно. Повернуться к гостье белоснежной задницей – стыдно. Оставалось стоять, ловя губами воздух, если бы не Федор.
Совершенно обыденно, будто делал это и раньше, он стянул с себя и дал мне рубашку. Утопленник хватается за спасательный круг с меньшим энтузиазмом, чем я за край ткани. Завернулась как в халат, не сильно волнуясь о том, как двусмысленно это может читаться его мамой. Плевать. Сейчас важно прикрыть срамоту, над остальным буду страдать вечером.
Я послала благодарственный взгляд в сторону своего спасителя, но тот просто пожал плечами в ответ. Типа, ничего такого, если что, обращайся.
За всей этой кутерьмой, как-то растворилось присутствие матери Федора. Она тоже почувствовала, что на нее больше не обращают внимания, и напомнила о себе:
- С утра даже не было минутки на кофе…
Вот так. Не попросила, а упомянула вскользь, но так, что все тотчас закрутилось вокруг ее царственной персоны. Федор хлопнул дверцей ящика, включил кофе машину, тыкнул какую-то кнопку и квартиру тотчас наполнил дивный аромат. Его мать, разумеется, предпочитала экспрессо. Очень аристократично. Не с сахаром и сиропами, а свежеобжаренный зерновой кофе из крохотного наперстка. Она изысканно, немного театрально отпила густую как лава жидкость.
- Вышло изумительно.
- Хоть что-то во мне удалось, мама, умею нажимать кнопку на кофеварке.
- Не передергивай. Кстати, видел новости?