Остров - стр. 45
— Это ты Марине скажи. Посмотрю, как она тебя отделает! Знаю, знаю — жена твоя спит и видит, как бы мое наследство к рукам прибрать.
— Папа, не начинай! Марину тоже понять можно. Она мать. И две девки на выданье. Это мы с тобой такие творческие личности, но кто-то же должен и о хлебе насущном заботиться?
— Что-то больно уж она чересчур этим хлебом озабочена. И как я проглядел? Видно же было, как она по квартире нашей ходила, какими глазами смотрела...
— А Юля твоя не так смотрела? — в голосе Вячеслава прозвучал сарказм. — Или ты хочешь сказать, что это у вас любовь с первого взгляда и твой статус никакого значения для нее не имеет?
— Имеет-имеет. Успокойся. Я не идиот. Но в отличие от тебя прекрасно все вижу и иду на это с открытыми глазами. Это ты пятнадцать лет живешь и думаешь, что у тебя жена ангел, а почему тебя в гости больше не зову не догадываешься?
— И почему?
— Да так... В тебя я верю. Почему-то ты у меня удачным получился — моя кровь! Потому и спокойно свою коллекцию оставляю. Знаю — не разбазаришь!
— Папа, ты тоже умеешь одной фразой выразить многое. То есть ты не ожидал, что сын у тебя удачным может получиться?
— Я реалист. Вот ты нормальный мужик, здоровый, не лодырь, не алкаш, не светский хлыщ, а дети у тебя... прости, господи! И что ты тут можешь поделать? Ничего! Ну и хватит об этом, — Гореславский жестом остановил сына, пытавшегося возразить, — давай лучше о делах нашего фонда поговорим. Это меня сейчас больше волнует.
— Давай, — покорно согласился Вячеслав, радуясь, что отец на удивление быстро сменил тему, а не оседлал своего любимого конька про нынешнее поколение и так далее и тому прочее.
***
Выставка в Доме Художников открывалась завтра и Юля мысленно, в который раз, пыталась подавить волну паники, поднимавшуюся в груди. Завтра она выйдет в свет, как шутил Гореславский. Зачем, почему он так хотел ее туда вытащить, она не знала. Как ни сопротивлялась — тот был непреклонен. Уже и платье было пошито у модного кутюрье, и завтра ожидался приезд стилиста на дом. Может, ей заболеть? Один раз им в классе прививки делали, и, она, с детства боявшаяся иголок, сначала притворилась, что заболела, а потом и правда слегла с температурой. Но с Георгием такое не пройдет — он такой упрямый, даже полумертвую ее повезет. Она посмотрела на платье, висевшее на дверце шкафа. Нежно сиреневое, в пол, с фантастическим цветком на лифе, с затейливыми складками. Это же надо такое придумать еще, а потом сшить! Это их в институтах учат? Или они сами с рождения такие фантазеры?
Платье сидело на ней великолепно, подчеркивая тонкую талию и высокую грудь. Волосы стилист собрал в замысловатый пучок, опустив на искалеченную половину лица волну пепельных локонов. Юля посмотрела в зеркало и на миг увидела прежнюю Юльку Шадрину — красавицу и насмешницу. На миг, потому что вдруг поняла — она уже не девчонка-старшеклассница, а взрослая молодая женщина. Она выросла, и сама не заметила как.
Гореславский подал ей руку, и они вышли из квартиры. Юра открыл перед ними дверцу машины и глазами выразил восхищение. Юля благодарно улыбнулась ему в ответ.
— Только не дергайся, — сказал ей Гореславский на входе. — Все будет хорошо.
Народу набилось, будто здесь не картину показывают, а бесплатно пряники раздают. Хотя, в общем, так и было. После краткого открытия выставки всех пригласили на фуршет. Гости активно угощались закусками и прикладывались к бокалам с вином и шампанским. По одному, по двое или группами посетители подходили к портрету и многозначительно принимались его рассматривать. Юля все время держалась рядом с мужем, опустив глаза и отчаянно стараясь, чтобы не дрожали руки и не подкосились ноги. Ей казалось, что все пялятся на ее лицо, фигуру, сравнивают с портретом, обсуждают ее, говорят о ней. Хоть сквозь землю провались!