Остров - стр. 47
Гореславский оказался прав — в новостях прошел сюжет, газеты разразились хвалебными статьями. Не обошлось и без желтой прессы — про Гореславского писали всякую всячину — поминали все его многочисленные браки, любовные похождения. Юле тоже досталось. Писали, что она проститутка, которую изуродовал сутенер, а Гореславский, завсегдатай борделей, увидел ее там и забрал к себе. Такой вот извращенец. Она в ужас от этого пришла — не дай бог, в поселке увидят — позор на всю жизнь! Но Георгий только посмеивался, утверждая, что через неделю-другую, новость забудется, появится очередная жертва и вся свора кинется на нее.
Жизнь вошла в привычную колею. Они опять жили на даче. Юля работала как одержимая. После разговора с Георгием на выставке она много думала об игре. Можно ли не играть?
— А ты играешь? — спросила она как-то.
— Играю. Все играют. Даже когда ты не играешь — ты все же играешь. В игру под названием «я не играю». Такая вот философия.
Если не играть нельзя, тогда лучше уж вести собственную игру. Только так, решила она. До сих пор она безропотно принимала то, что подбрасывала ей жизнь — роль рядового игрока в чужой команде.
Сначала папа включил ее в игру — убитый горем отец. Мог денег на операцию ей найти. Мог. По родственникам бы кликнули. (Вон, когда у Семеновых дом сгорел — вся родня скинулась. Поставили новый дом лучше прежнего. А Семеновы кто? Седьмая вода на киселе.) Хотя не деньги там были причиной. Страх. Боялся папа ее потерять. Поняла она это, когда сама мамой стала. Страх за свое дитя — самый иррациональный, на пустом месте возникающий и держащий за сердце холодной лапой: а вдруг, что-то пойдет не так, а вдруг что-то случится, а вдруг, а вдруг…
Потом в Костину игру включилась, потом со свекровью поиграла, теперь вот с Гореславским играет в мужа и жену. Господи, куда деваться? Но ведь играла же она когда-то в собственные игры и правила сама придумывала. Никогда прежде Юля не соглашалась на чьи-то условия, если они ее не устраивали — всегда свои выставляла и, надо же, все получалось, как она хотела. Значит, правила мало составить, их надо озвучить. Пускай не все согласятся играть — всегда найдется кто-то, кто будет. Да, она обязана Георгию многим, но и у нее есть свои желания и она о них заявит. Вот только книгу они закончат, и она сразу вопрос о Ванечке поднимет. А если Георгий не согласится, она уйдет... Ничего, не пропадет. Она теперь не та робкая провинциалка, что по дому свекрови мышкой шуршала, теперь у нее есть силы начать все сначала.
12. Глава 11 Держаться до конца
В январе книга была закончена, и Георгий уже обрадовал своего редактора, отослав ему рукопись.
— Георгий Арнольдович, дорогой мой! — кричал тот на следующий день в трубку. — Это бомба! Куда там остальным мемуарщикам! Иной раз такое понапишут — тоска смертная. Сколько правки приходится делать... А у вас — прямо хоть сейчас в печать. И стиль! О, какой стиль! То тонкая ирония, то ядовитый сарказм! И все в меру. Я предвижу бешеный успех, вот не сойти мне с места!
— Ну, за это и моей жене отдельное спасибо скажи, — пробасил Гореславский. — Без нее я бы не справился.
— И ей спасибо, и вам спасибо! Теперь пару месяцев на правку, корректуру и я вам макет присылаю на подпись. Окей?
— Окей, окей, — Гореславский вернул трубку на место и подмигнул жене. — Гениальное произведение мы с тобой состряпали, Юлия Петровна. Вон, аж пищат от восторга. Зря ты на журналиста не выучилась.