Остров Буян - стр. 25
– Товарища ждем.
– А товарищ у нас где?
– Сейчас выйдет. Вот отсюда, – я почти с вызовом ткнул пальцем в сторону общежития.
– Ага, ясно, – сказал сержант, возвращая документы. – Только давай-ка мы подождем товарища стоя. А сидеть здесь не будем.
Я поднялся с узкого, неудобного цоколя, и патрульная троица двинулась по тротуару дальше.
Нельзя сидеть? Ладно. Черт с вами. Постою.
Мне было плохо. Не только на душе, а вообще – гудела голова, мысли путались, все казалось нереальным, чужим, враждебным.
На улице зажглись фонари – слишком рано, еще совсем светло. Жалкий, бледный, ненужный свет. Но я все стоял и стоял, глядя в наглухо зашторенные окна.
Как глупо я себя веду! Если хочу увидеть ее, мне нужно прийти завтра, встать где-нибудь поодаль и ждать, когда она будет возвращаться из института. Или даже утром, пораньше, когда она пойдет на занятия.
Возник какой-то силуэт завтрашнего дня, и я, наконец, сдвинулся с места. Сделал пару шагов сначала в одну сторону, потом в другую, соображая, где метро, и тут увидел, что ко мне через улицу идет Милена.
– Ну что ты? – тихо спросила она, подойдя. – Чего стоишь тут целый час?
Ее глаза наполнялись слезами. А я разулыбался, как последний кретин – она пришла, а больше мне ничего не нужно. Только бы удержать ее как-нибудь.
И я залепетал:
– Все это глупо, я знаю, извини, не сердись, я не мог уйти. У меня никогда не было друзей. И девушки не было. Так получилось. Я все думал: как хорошо, что я тебя встретил, и вот теперь… Мне ничего от тебя не нужно. Но если только ты можешь, не уходи вот так сразу, ну хотя бы еще несколько дней, хотя бы только сегодня…
Мне казалось, я стою на краю пропасти и сейчас, в эти секунды, решается моя судьба. Все зависит от того, что я скажу – помилуют меня или безжалостно столкнут вниз.
– Есть у тебя платок? – спросила Милена.
Я дал ей платок. Пропасть за спиной исчезла. Вместо палача с испуганными глазами передо мной опять была прежняя Милена.
– Почему ты плачешь? – спросил я ее.
– Да так. Плохо все, – сказала она, всхлипывая.
– Что?
– Да вообще. Вот здесь, например, просто ужасно. – Она кивнула в сторону общежития. – Все друг за другом шпионят, все готовы утопить друг друга в грязи. Как я их ненавижу!
– Вот как, – удивленно сказал я. – А мне показалось, здесь все такие чистенькие, приличные… Слушай, я сидел тут и не мог понять – какое это общежитие. Входят и парни, и девушки. У вас все разделено по этажам?
– Да ничего не разделено. Там такое творится!.. Знаешь, как наши парни знакомятся с первокурсницами? Подходят и спрашивают: «Ты чья?» Каждую ночь – пьянки. А каждое утро – очередь в «спецуху»: все бегут стучать друг на друга. И еще – касты, вожди, прихлебатели, рабы. Каждый хочет тебя унизить… Прошлой осенью одна девчонка бросилась с шестого этажа. Рано утром. Вот здесь лежала. – Милена показала на асфальт. – Никто не знает, что там произошло, может, просто обкурилась, а может, довели. И все это нарочно так устроено, чтоб мы привыкали быть жестокими, циничными… Идем отсюда, не хочу, чтоб они на нас глазели!
– Вот это да! – сказал я уже на ходу. – А я-то думал: как тебе повезло, что ты учишься в этом институте.
– Да уж, повезло! Сначала я тоже так думала. И папа так мной гордился. Это он меня сюда пристроил. Просто так, с улицы, не поступишь. Но у него знакомые в Москве, друзья по академии.