Остров Буян - стр. 27

– Ты что? – Она остановилась и повернулась ко мне. – Ты думаешь, я все это специально? Ты думаешь, я с тобой работаю? – Ее голос опять задрожал, в глазах блестели гнев и обида.

– Это не важно. – Я замотал головой и попробовал улыбнуться. – Главное, ты со мной. И я даже думать не хочу – зачем.

Я хотел взять ее руки, но она не дала.

– И ты мне не веришь! Что же мне делать? Мне даже поговорить не с кем.

Кажется, она опять была готова убежать. Но я уже не паниковал. Я теперь знал, что происходит, и чувствовал, что сильнее этого. Я привлек Милену к себе, щекой прижался к ее волосам, еще пахнущим вчерашним ветром и рекой.

– Послушай, – тихо сказал я, – веришь, не веришь – это все не то. Мне с тобой хорошо, как никогда в жизни. Я хочу смотреть на тебя, прикасаться к тебе, думать о тебе. А все остальное просто не существует. Есть тени на тротуаре, паучок в песке, ненастоящий зефир, личные дела в сейфах, страх, недоверие и еще бог знает что. И есть мы. Это несравнимо. Как фонари и звездный свет. Явления разного порядка, понимаешь? Звезды не приспособить для уличного освещения.

Она немного отстранилась и посмотрела на меня, потом закрыла глаза, из-под сомкнутых ресниц чистыми ручейками текли слезы – тушь давно смылась. Я коснулся губами ее губ. Они поддались, приоткрылись и вдруг ожили, рванулись навстречу, оказались поверх моих, на мгновение я почувствовал горячую глубину, потом меж моих губ мелькнул ее язык – раз, и еще раз. И тут же ее губы скользнули в сторону, оставив у меня на щеке нежный, испаряющийся след. Милена опустила голову, уткнулась мне в грудь и замерла, переводя дыхание.

Я открыл глаза. Фонари, и горящие окна, и даже луна – исчезли. Город заливал звездный свет, и налетевший ветер нес его по улицам.

Мы шли куда-то, петляя в переулках. Было уже очень поздно. Наверное, мы не успевали вернуться до комендантского часа. Но я не думал о времени и вообще ни о чем не думал. То и дело мы останавливались и целовались. Милена обнимала меня и прижималась всем телом. Ее поцелуи были так бесстрашны и так откровенны. Теперь нам не нужно было сдерживаться, таиться. Мы стали самими собой и совершали то единственное, для чего мы предназначены. Мы всего лишь целовались?! О, нет! Мы делали все, что могут делать мужчина и женщина. Теперь я знаю, что каждое прикосновение и даже взгляд, и шепот, и дыхание, и уж тем более поцелуй могут означать сразу все. И даже быть всем.

По счастью, мир оказался таким неожиданно огромным, что смог вместить губы Милены, и легкую ткань ее пуловера под моими ладонями, и взаимное притяжение наших тел (о, мы уже ничего не скрывали друг от друга!), и те едва уловимые движения ее бедер, которые могли раскачать вселенную.

– Почему так темно? – спросила Милена как сквозь сон.

– Может, авария…

– Где мы?

– Не знаю… Похоже, какой-то парк.

Мы шли вдоль бесконечной чугунной ограды, стараясь и на ходу не разрывать объятий. Милена целовала мою ладонь. За оградой, как приникшая к земле туча, клубились деревья. Кто-то потянулся ко мне оттуда, тронул за плечо. Мы остановились. В ограде не хватало нескольких прутьев, из темной щели лезли ветви.

– Идем! – Милена, скользнула за ограду и через секунду встретила меня таким поцелуем, словно тысячу лет ждала здесь, у входа во тьму.