Осень одиночества - стр. 20

Провожая леди Хелен домой с театрального обеда, он простился с девушкой у освещенной газовым фонарем калитки, за которой простирался ухоженный сад, где, как гордо сказала леди Хелен, она применяла новейшие удобрения.

Сабуров опять вспомнил о гиацинтах и фиалках на парижском балконе фрейлейн Амалии.

– Хватит уже, – обругал он себя. – Лучше займись делом.

Ему, впрочем, казалось неудобным расспрашивать леди Хелен о ее лучшей подруге, мисс Клариссе Янг, история появления которой на свет, по выражению мистера Брауна, была стара как мир, и так же печальна.

– Я, правда, не знаю, что там точно произошло, – предупредил его чиновник. – Чарльз, то есть покойный маркиз Лондондерри, не любил вспоминать о той истории. Я же, по понятным причинам, предпочитал держать рот на замке, пусть маркиз и дружил с моим отцом и стал моим, можно сказать, наставником на дипломатическом поприще.

Сабуров понимал, о какой дипломатии идет речь.

– Той, что делается не за столом переговоров, хмыкнул он. – Из мистера Брауна и сейчас слова лишнего не вытащишь.

Двадцать два года тому назад любимая дочь маркиза, Аделаида, попыталась сбежать из дома.

– Вернее, из их поместья, – поправил себя Браун, – то есть одного из поместий рядом с городком Баллингарри. Там издавна находятся самые крупные угольные шахты в Ирландии, в которых у маркиза имелся интерес.

Девушку быстро нашли и вернули под крыло семьи.

– Но уже не одну, – Браун помолчал, – и никакие расспросы ни к чему не привели.

Отец отправил семнадцатилетнюю Аделаиду в лечебницу для умалишенных в Англии, где девушка умерла в родах. Маркиз Лондондерри и его жена вырастили внучку, не пожалев денег на ее образование.

– Сейчас за нее отвечает ее дядя, нынешний маркиз, – добавил Браун, – однако Кларисса, как и ее мать, отличается редкой, – он покрутил головой, – в общем, независимостью. Ирландцы все такие, хотя ее семья происходит из ольстерских шотландцев.

– Впрочем, особой разницы между кельтами нет, – добавил Браун. – Живя в Ирландии триста лет, не избежать смешения с местным населением.

Сабуров кашлянул.

– Вы думаете, что мать мисс Янг пыталась сбежать к любовнику?

Браун невесело ответил.

– Она могла бежать не к кому-то, а от кого-то. Вы не хуже меня знаете, что насилие зачастую творится именно в семье, а не за ее пределами. Взять хотя бы ваш валлийский случай, который еще раз доказывает, что кельтская кровь необузданнее нашей.

Не считая расследование бристольского дела своей заслугой, Сабуров предпочел не комментировать слова Брауна. Все началось с пропажи уважаемого местного негоцианта, а закончилось выловленной из гавани отрубленной головой мистера Эллиса и арестом его любовницы, называвшей себя Озерной феей. Бывшую фею тоже надежно заперли в психиатрической лечебнице, однако Сабуров считал девушку только орудием убийства. Он, впрочем, понимал, что признание умалишенной не примет во внимание ни один суд.

– И никто не арестует сына мистера Эллиса, – хмыкнул он, – а ведь именно он стоял за всем делом.

Бронзовый колокольчик приятно зазвенел и за калиткой послышались легкие шаги. Леди Хелен носила дневное платье сиреневого шелка.

– Заходите, мистер Гренвилл, – улыбнулась девушка. – Мы с папой вас ждем.

Распахнув перед Сабуровым дверь, сэр Майкл Огилви заметил: