Око за око - стр. 28
Инвалид костылем надавил на плечо старика:
– Уходи! Я первый покупатель!
– А я, хоть и второй, но… дам восемь с половиной!
– А я – девять!
– Десять!
Эвбулид с усмешкой понаблюдал, как торгуются из-за юной рабыни калека и старик, и заработал локтями, пробиваясь вперед. Вдогонку ему понеслись возмущенные окрики.
– На чем сошлись? – оказавшись у самых ступеней, спросил он знакомого философа, глядя, как старик, схватив девушку за руку, потащил ее за собой под одобрительные возгласы и недвусмысленные шутки зрителей.
– На тринадцати минах… – нехотя ответил философ.
– Тринадцать мин за девицу! – возмутился Эвбулид. – Пять мин за старика!..
– А ты что хотел? – послышался рядом насмешливый голос.
Эвбулид повернул голову и увидел дородного мужчину, судя по одежде и уверенным жестам, бывшего судью или даже архонта.
– Малоазийцы и в благословенные времена Перикла[40] стоили вдвое дороже обычных рабов! – раздуваясь от важности, сказал он. – Они от природы умны, трудолюбивы и в то же время им не чужда великая эллинская культура, которую мы принесли им!
Он бросил презрительный взгляд на поднимавшихся по ступенькам рабов из Фракии – бородатых, насупленных, с выбеленными мелом ногами и спросил:
– Разве можно сравнивать их с этими дикарями?
– Но цены! Такие цены… – простонал Эвбулид.
– А как иначе? Ты знаешь, какими высокими налогами облагают наши Афины торговцев рабами? А расходы на умерших по дороге рабов? А, наконец, пираты? Разве есть у торговцев гарантия, что, везя на продажу рабов, они сами не превратятся в жалких пленников?
– Что торговцы! – усмехнулся философ. – Даже знатные граждане должны помнить, что в любой момент они могут стать рабами.
– Мы? Греки?! – воскликнул стоящий рядом молодой афинянин, очевидно, впервые попавший на сомату.
– Увы! – вздохнул философ. – Пираты наводнили все Внутреннее море!
– От них не стало житья даже на суше! – пожаловались откуда-то сбоку. – Мой знакомый из Фригии рассказывал, что, пока он ездил по делам, пираты высадились в его городе и захватили в плен молодых девушек, среди которых оказалась и его дочь. Бедняга ездит теперь по всем рынкам, рискуя сам стать жертвой пиратов, и ищет ее…
– Они не гнушаются ни свободными, ни рабами! – заволновалась толпа.
– Свободные для них даже еще желаннее – за свободных можно получить богатый выкуп!
– Ох, если он у кого есть…
– Но ведь существует закон! – воскликнул молодой афинян. – Куда смотрит наше государство, судьи, архонты?!
Важный гражданин заторопился к «камню продажи», подальше от разговора, принимавшего для него явно нежелательный оборот.
Философ проводил его насмешливым взглядом и ответил юноше:
– Все дело в выгоде! Торговля рабами, действительно, обложена крупным налогом, и Афины богатеют на ней, вернее, умудряются сводить концы с концами… Вот архонты и закрывают глаза на разбой пиратов. А они пользуются этой безнаказанностью. Вот и текут сюда нескончаемым потоком сирийцы, фракийцы и вон – рабы из Далмации…
Эвбулид проследил глазами за взглядом философа и увидел на помосте увенчанных венками,[41] далматов. Вспомнил слова купца из Пергама, который сказал: «Не утруждай себя их осмотром…»
– Впрочем, мы и сами платим позорную дань востоку! – продолжал разошедшийся философ. – Пелопоннес дает гетер, Иония – музыкантш, вся Греция посылает туда своих молодых девушек!