Око за око - стр. 22

– Семь драхм – и этот товар твой! – кричали с одной стороны.

– И ты утверждаешь, что твой чеснок зол, как Зевс в гневе? – возмущались с другой. – Лжец! Он же сладкий! Гляди, я ем его, словно спелое яблоко!

– Пять драхм!

– Так уж и быть – шесть с половиной… И учти, даже если передо мной встанет сама Афина, я не сбавлю больше ни обола!

– Э-э! Положи чеснок, так ты съешь весь мой товар!

– Вор! Держите вора!!

Помятый и вспотевший, словно побывал в термах, Эвбулид наконец выбрался к полотняным палаткам, источавшим запах парного мяса и свернувшейся крови. Внимание его привлек огромный заяц, привязанный к концу длинной палки, которую держал на плече долговязый крестьянин.

«Ну и зайчище!» – восторженно подумал Эвбулид, но по привычке сбивать цену как можно небрежней спросил:

– И сколько ты просишь за это жалкое животное?

– Жалкое?! – изумился крестьянин. – Помилуй, господин, это же не заяц, а настоящая овца! Он бежал от меня быстрее ветра!

– Оно и видно – ты совсем загнал его! – не отступал Эвбулид, трогая зайца и убеждаясь, что в нем, как в хорошем поросенке, на два пальца жиру. – Или признавайся, ты, наверное, нашел его в кустах, подыхающим от голода, а теперь предлагаешь честным покупателям?

– Да я и прошу за него всего три с половиной… даже три драхмы! – сник крестьянин.

– Целых три драхмы?! – деланно изумился Эвбулид.

Мысленно он обругал себя, что никак не может отделаться от старых привычек, недостойных его нынешнего положения. Та же совесть подсказывала, что нельзя обижать и без того бедного крестьянина. Но вслух он сказал:

– Полторы еще, куда ни шло…

Крестьянин завертел тощей шеей, высматривая более сговорчивых и денежных покупателей, но хорошо одетые афиняне толкались либо у лавок со свининой, либо спешили покупать рыбу.

– Ну ладно! – нехотя уступил он. – Пусть будет две драхмы…

– Полторы! – проклиная себя в душе, стоял на своем Эвбулид.

– Накинь хотя бы обол!

– Сбавить могу!

– Ладно! Грабь… – воскликнул крестьянин, которого дома ждали неотложные дела на весенних полях.

Эвбулид тут же отсчитал ему девять медных монет и кивком головы приказал Армену положить зайца в корзину.

Ловко торгуясь с простодушными крестьянами, он купил мясо, свиных ножек, козьего сыра, масла. В овощном ряду загрузил Армена репой и яблоками. Здесь его застали удары колокола, возвещавшие о прибытии новой партии рыбы, и вместе со всеми покупателями агоры он заспешил к рыбному ряду.

В этом самом шумном и многочисленном ряду уже важно расхаживали рыночные надсмотрщики – агораномы, следившие, чтобы торговцы не поливали рыбу водой, а продавали ее быстрее.

Здешние купцы в отличие от всех других были хмурыми и неразговорчивыми.

– Это моя рыба, и цена моя! – только и слышалось кругом. – Ступай дальше!

– Ничего! – огрызались афиняне. – Посмотрим, что ты запоешь, когда твоя рыба начнет засыпать!

Но рыба успевала перекочевывать из осклизлых ящиков в корзины покупателей задолго до того, как ей уснуть.

Нигде в мире не любили рыбу так, как в Афинах, предпочитая ее всем остальным продуктам. И сколько бы ящиков не привозили ежедневно на агору с Эгейского и Внутреннего морей и даже Эвксинского Понта,[37] разбиралось все до мельчайшей рыбешки.

Если бы не запрет агораномов, то эти надменные торговцы были бы самыми богатыми, а афиняне – самыми бедными людьми на земле.