Окаяныш - стр. 14
– Я лучше хлеб, – Мила потянулась за новым кусочком.
– Понравился?
– Очень! Просто волшебный вкус!
– Всё по рецепту моей Одры. Ты правильно поступила, что вернулась. Давно надо было так сделать. Скоро Солнцеворот. Сюда язычники съедутся, станут костры разжигать, прыгать через огонь, венки пускать по реке. И мы с тобой сходим к ним, погадаем.
– Язычники? – изумилась Мила.
– Ну, да. То ли секта, то ли община. Изучает языческие верования племён балтов. Они третий год приезжают. И группами, и поодиночке. Человек до тридцати набирается. Возле Вёски палаточный лагерь разбивают. Кто-то по квартирам разбредается. Они смирные. А бабулечки рады подзаработать. Но празднуют в Рубяжах – место-то особенное. Правда, на другом берегу. На наш бабка Жолина не пускает, чтобы местных не беспокоили. Ну, они не настаивают. На другом берегу им вольготнее. Они устраивают настоящее действо, Мила! С песнями, хороводами. И ритуалы, это обязательно! Я раньше издали смотрела, одной идти как-то неловко было. А вдвоем почему не присоединиться?
Она вдруг охнула и смахнула сыча с головы. И тот, сердито проверещав, снова скрылся в густой кроне.
– Чуть прядку не вырвал! Он меня скоро лысой оставит! Разозлился, что я на Солнцеворот собираюсь. Забывается временами, думает – он здесь главный.
– Каюшка! Доброго тебе утречка! – баба Жоля возникла как из-под земли. – А я всё гадаю – кто мою гостеньку увёл, спасибо каукас нашептал, что она у тебя.
– И вам добра, баба Жолина. Как видите – у меня. Я гостям всегда рада. Тем более старым подругам.
– Окрошкой подружку угощала? – бабка окинула взглядом натюрморт на столе и усмехнулась. – А сама всё горохом балуешься? Не надоел?
– Никогда не надоест. Люблю его! – Кая прикусила свеженький стручок, а потом будто спохватилась – привстала, приглашая бабку присесть, предложила ей окрошки.
– Сыта я, детонька. В другой раз непременно спробую. А теперь уведу у тебя Милушку. Поговорить нам с ней нужно.
– Забирайте. Как я вам помешаю. – Кайя лениво потянулась. – Слышь, Милка – ночевать ко мне приходи. А хочешь – перебирайся совсем. Поживём вместе, пока твой дом в беспорядке.
Неожиданное предложение застало Милу врасплох – неудобно было отказать старой-новой подруге, но оставаться у неё тоже не хотелось, по какой-то причине Миле не удавалось расслабиться в обществе Кайи, она не чувствовала себя с ней свободно и легко.
– Да я Милушку уже пристроила. А если что – моя хата рядом. – баба Жоля покосилась на дерево и быстро нарисовала в воздухе непонятную закорючку, вызвав громкое негодование сычика Piktasа.
Кайя тоже недовольно поджала губы, но ничего не сказала. Расцеловав Милу в обе щеки, сунула ей половину хлебного кругляша и пучок свежей яркой редиски.
– Похрустишь. Она сладкая. Сочная. А вечером приходи на посиделки, как раньше. Я очень рада, что ты вернулась, Милка!
До дома бабы Жоли дошли в молчании. Мила была слишком впечатлена свалившимися на неё событиями, а бабка не торопилась пускаться в объяснения, дала девушке время, чтобы всё осознать.
Уже у калитки их нагнала тётка Руся, начала зазывать на ужин.
– Мой-то с уловом пришёл. Я кой-чего на засол пустила, а остальное пойдёт на бульон. Такую соляночку сварганю, пальцы отъедите! Отказа не принимаю – обидите! Вечером жду, Апанасовна. Форма одежды свободная.