Размер шрифта
-
+
Охота за древом. Стихи и переводы - стр. 9
в ней слова по-иному звучали,
но остались мотив и припев.
Александр Аркадьевич Галич
(я у ног его в кухне сидел)
ей катарсиса смертную горечь
в души лил наших скученных тел.
Ей теперь я баюкаю сына,
что по возрасту – в правнуки мне.
И зевнув, и вздохнув без причины,
он летит и взрослеет во сне.
Тумбала-тумбала-тум балалайка…
(2007)
Сонеты
«Ни жив, ни мертв, играть не в ту игру…»
1.
Ни жив, ни мертв, играть не в ту игру
сажусь за стол, виссоном крытый белым.
Борясь с собой, но не владея телом,
я душу на кон выставлю к утру.
Мел прожитого рукавом сотру
украдкою от неба, между делом,
и банк сорвав в азарте угорелом,
с рассветом не замечу, как умру.
Но я не грек, и ты, со лба мне рок
смахнув как мошку, наклонишься долу,
как в Пиете, возьмешь мой корпус ватный,
и слух отверзнув детскому глаголу,
души бессмертной мыльный пузырек,
поймав в горсти, вдохнешь в меня обратно.
(май 2008, Гриннелл, Айова)
«Ты сдул с меня позерства лепестки…»
2.
Ты сдул с меня позерства лепестки,
пыльцу желаний, венчик превосходства,
нектар иллюзий и с цветами сходство —
опивки нарциссической тоски.
Зато мой корень ты врастил в пески
повторного и жгучего отцовства,
меня настиг в пустыне поздний зов твой:
«Вот сын тебе – мой дар». Теперь руки
не убирай с младенческого лба.
Твоя рука крепка, моя слаба.
Сын смотрит сон. Прошла спокойно ночь,
ты дал нам силы слабость превозмочь.
И боли нет. Чиста его одежда.
И за окном рассвет. И есть надежда.
(2008, Москва—Бронкс—Гриннелл)
Больничный
3.
Мы научились сидя спать
урывком на случайном стуле.
Больничный наркотичен улей
днем. К ночи страх ползет опять.
Мы научились в рост стоять,
когда лежащих косят пули
отчаянья, в чьем ровном гуле
надежды труб не разобрать.
И неуклюж как бегемот
с жестикуляцией еврейской,
движений четкости армейской
я оценил скупой расчет.
Во мне бы умер санитар,
не будь, как Вечный Жид, я стар.
(май 2008, Бронкс)
«К надежде от отчаянья кругами…»
4.
К надежде от отчаянья кругами
мотает нас, считай, четвертый год.
Цезуры, переходы есть. Нет нот,
не выученных в этой полной гамме.
Я рассчитался с прошлыми долгами
с процентами и возвращеньем льгот,
но как в басах мне распознать фагот,
расслышать тему в этом грозном гаме?
И голосом, и слухом обделен,
любовью слаб и верою обижен,
веду, пробитых трюмов капитан,
вцепившись в руль, одолевая сон,
четвертый год в открытый океан
титаник свой, надежды бризом движим.
(май 2008, Бронкс)
«В статистике племен и наций…»
5.
В статистике племен и наций
такой напасти удостоен
лишь сын мой. Путь его устроен
так. Не случайно, может статься.
Стерпев с десяток операций,
он весь заштопан от пробоин.
Рубакам мятежей и войн
слабо с трехлетним им тягаться.
Смешлив, смышлен не по годам,
он ласков, духом бодр, упрям.
И только ведома Творцу
в земном сценарии великом
роль, что доверил он мальцу
с терпеньем ангельским и ликом.
(май 2008, Бронкс)
«Мне с юности казался странным…»
6.
Мне с юности казался странным
за муки все возврат Иову
его потомства, но другого
в придачу к козам и баранам.
И златоустым Иоанном
не удостоены ни слова
обмен обносков на обновы,
размены в стаде безымянном.
Я в суперпахана не верю.
Кто в кровь учил меня морали?
Нет, чем любовь, прицельней цели.
Писцы там что-то переврали.
Оплакать легче мне потерю
Тебя, чем смерть теодицеи.
(май 2008, Бронкс)
Автобиография
7.
Был вундеркиндом. В юности балбесом.
Страница 9