Одуванчик для Тафгая - стр. 18

— Леночка, он требует только тебя. Я не смогла его переубедить.

— Саш…

— Прости, Лен, я ничего не могу поделать. Я пытался переубедить его. Но всё тщетно. Хорошая моя, я могу попросить охрану его вывести.

— Не стоит. Я справлюсь. Не переживай, Саш. Если он так сильно хочет, я его обслужу. Не переживай, — вновь повторяю я.

— А он тебя знает? Ну, вы раньше были знакомы?

— Да. Недавно познакомились и у нас с ним общение не задалось. Ладно.

Я криво улыбаюсь и направляюсь на второй этаж. Подхожу к Акиму, который не сводит с меня взгляда. Отслеживает каждый шаг.

— Вы сделали выбор? — спрашиваю тихо, утыкаясь носом в блокнот.

— Да, Одуван. Я сделал выбор.

Он говорит тихим и низким голосом. Я прикрываю глаза, чувствуя, как он окутывает меня со всех сторон. Выдыхаю. Заношу ручку над листом, выражая готовность записывать. И собираясь вновь услышать от него, что он выбрал меня. Но Аким вновь меня удивляет. Он заказывает суп-пюре и отбивную.

Когда я приношу тарелки с едой, пальцы парня смыкаются на моём локте. Он сжимает его. А потом резко дёргает назад, вынуждая меня упасть к нему на колени. Обхватывает руками поперёк грудной клетки.

— Аким! — вскрикиваю и пальцами вцепляюсь в запястья парня. — Аким, пусти меня, пожалуйста.

— Сядь. Поешь суп.

— Нет. Ты снова решил меня покормить, а потом требовать, чтобы я с тобой переспала?

— Выдохни, Одуван. Ты вся белая. Едва стоишь на ногах. Смотреть страшно, — ровным голосом говорит Аким.

— Так не смотри. Отпусти. У меня не закончился рабочий день, — я ёрзаю.

И чувствую, как под ягодицами напрягаются бёдра парня. Он сдавленно шипит, а потом ругается сдавленно матом. Рука Акима медленно ползёт по моему бедру, после чего перебирается на живот. Под форменную футболку. Обводит пупок.

Я дёргаюсь. Прикрываю глаза. Поворачиваю немного голову, чувствуя, как дыхание Акима опаляет щёку.

— Съешь суп, Лена. Или я заставлю тебя это сделать.

Я бы могла стоять на своём до последнего, но его грубая забота настолько мне приятна, что я тянусь к ложке.

— Хорошо. Я съем суп, Аким. Спасибо. Но только дай мне сесть.

У меня получается сесть на диван. Я подношу ложку к губам и тут же морщусь, когда больно обжигаю губы супом. С губ срывается болезненный выдох.

— У тебя кровь на губах, — говорит тихо, после чего тянется пальцами к моим губам и стирает красные капли.

— Помаду дома забыла, — зачем-то тихо говорю я.

Аким на это ничего не отвечает. Я съедаю суп, постоянно морщась от боли в губе. После чего поворачиваю голову к Акиму. Смотрю прямо в красивые карие глаза. Улыбаюсь с благодарностью.

— Спасибо, — произношу тихо. — Большое тебе спасибо. Мне правда нужно работать.

Аким кивает. И ничего говорит, когда я беру грязную посуду и ухожу. Я приношу ему счёт через пятнадцать минут.

— Мы закрываемся через десять минут. Пора уходить.

— Хорошо.

Он кладёт пятитысячную купюру в шкатулку. Пододвигает ко мне.

— Сдача и чек не нужны.

Аким поднимается из-за стола и уходит, больше не кинув на меня ни единого взгляда. А мне, как последней дуре хочется крикнуть ему что-то вслед. Привлечь внимание. Но я беру пустую тарелку и шкатулку с деньгами, на кухне беру тряпку и начинаю вытирать столы. Заканчиваю только через сорок минут.

Выхожу на улицу и тут же морщусь от ледяного порыва ветра. Нужно покупать куртку или пальто. С сегодняшними чаевыми как раз смогу купить себе новые вещи.