Новые русские мифы - стр. 3

Однако, и в других мировых музеях картин импрессионистов тоже достаточно. В результате укрепления внешнеполитических отношений, Президент, подогретый министром культуры, посетил несколько европейских музеев и договорился о проведении в Пушкинском музее большой выставки импрессионистов. Как галеристы и Президент решили поделить деньги от этого мероприятия – знали только они сами, да министр культуры. Но – импрессионисты оказались в Пушкинском музее, и в первый же день работы выставки за три часа до открытия у дверей музея выросла гигантская очередь.

Митяй Баклушин, по прозвищу Зевс, искусством интересовался постольку-поскольку: «Эммануэль» смотрел и, будучи на отдыхе на Кипре, даже ездил к каким-то скалам, откуда, по словам плохо говорящего по-русски гида, вышла из воды местная богиня – то ли Гонорея, то ли Триппера, Митяй точно не помнил, но что-то в ее имени было связано с венерическими заболеваниями. Устав от постоянной болтовни гида, Митяй достал из кармана «ТТ», который ухитрялся пронести с собой даже в самолет (пограничники Митяя не досматривали, опасливо косясь на выражение его лица), и положил туземца в те самые волны, откуда тысячелетия назад вышла голая божественная тетка с неприличной фамилией. Братва шутку оценила и дала Митяю погоняло «Зевс-громовержец». «Громовержец» из погоняла отвалился как-то сам собой, и Митяй в дальнейшем стал именоваться коротко – Зевс.

– Импрессионистов привезли, – сказала Зевсу его секретарша Юнка (полное имя – Юнона). – В Пушкинском выставляют завтра. Все важные на открытие придут.

– Каких еще импрессионистов? – Зевс с утра был мрачен, давило похмелье.

– Французских художников, – Юнона была умная девочка, закончившая литературный институт, но славы на почве литературной критики и писательства не снискавшая, потому стала подрабатывать в стриптизе. Там-то ее и заприметил Зевс, заказал приват-танец, трахнул, как водится, а потом взял к себе в секретарши. Юнона не жаловалась.

– Бабы голые есть? – поинтересовался Зевс, пытаясь найти в выставке импрессионистов, помимо присутствия на ней важных лиц, еще хоть какой-то эстетический резон.

– До фига, – коротко сказала Юнона. – Может, водки с альказельцером, Дмитрий Иванович?

– Можно и водки, – подумав, сказал Зевс. – Только альказельцера не надо, перебьюсь. Заказывай приглашение.

Утром выстроившийся людской хвост у входа в музей обогнули шестнадцать черных автомобилей, из которых вышли Президент, министр культуры, послы некоторых заинтересованных государств, а также Зевс и его закадычный друг и партнер по бизнесу Вова Корнейко по прозвищу Вулкан. Прозвище свое Вова получил не за бурный нрав (хотя и тот тоже присутствовал – однажды Корнейко одним ударом кулака в лоб прикончил молоденького официанта в ресторане «Прага» за то, что тот не долил ему рюмку текилы), а за то, что владел большим одноименным московским казино.

Зевс с Вулканом встали в толпе почетных гостей и, глядя, как разрезают красную ленточку, обсуждали важные вопросы.

– Казино бы новое открыть, – сказал Вулкан, – на Ленинградке. Я там новостроечку прикупил, квартиры уже все рассовал, а первый этаж пустует.

– Маза, – кивнул Зевс. – Название только надо бойкое. «Титьки-Митьки» – пойдет?

– Херня, – отрезал Вулкан, – все скажут, что у нас сдвиг по фазе на почве голых титек.