Нити жизни - стр. 17
– Рядом с тобой я, – ответил мне все тот же голос. – Чего ты орешь?
– Не видно ничего. Как я за тобой пойду, когда не вижу тебя?
– Хм-м-м…
На этот раз тишина продлилась недолго. Я услышал чудесные звуки музыки. Такую музыку просто не могли исполнять обычные люди. Каждый звук цеплял мое нутро, переворачивая все внутри. Это была не просто свирель – это был соловей, искусно играющий на сказочной флейте, принадлежавшей самому Лелю. Послушать дивную музыку собрались и обитатели леса: в кустах послышался шорох, на ветки сели тени птиц, послышался стрекот сверчка, дополняющий звучащую песню. Последними прилетели светляки, окружившие таинственного музыканта.
Вот тогда у меня затряслись коленки от охватившего с головы до пят ужаса. Передо мной стояла женщина, чья кожа походила цветом на пожухшую на солнце траву. Волосы напоминали сплетенные между собой вьющиеся цветочные лозы. Тело прикрывала накидка из мягкого зеленого меха. Возраст женщины определить мне не удалось. Временами она казалась мне согнувшейся под тяжестью лет старухой, а иногда – молодой и манящей русалкой.
– Чего застыл? Лешихи никогда не видел? – уже знакомым мне скрипучим голосом спросила она, опустив свирель.
– Никогда… – сказал я, моргнув несколько раз.
Произнести даже это слово было непросто. Горло пересохло, требуя воды. Как назло, даже слюна не помогала хоть немного смочить глотку.
– Пойдем, – указывая на дорогу из выстроившихся в ряд светляков, сказала Лешиха. – По дороге тебе все расскажу.
Я послушно двинулся за ней, пока она делилась со мной всем, что наболело у нее за несколько десятков лет жизни в лесу.
– Я к Лешему попала, когда еще девчонкой совсем была, – говорила она. – Он меня женой своей сделал, так я в лесу и осталась. Лес, сказать честно, я с малых лет любила. Хорошо мне тут. А что не ведаешь обо мне, так это обидно, не то слово. Про мужа моего каждый наслышан, а меня будто и нет совсем. А скольких из вас я от беды выручала! Даже и не поблагодарит никто… Каждый знает, как только слышишь сову – пора давать деру из лесу, а никто и не сказал ни разу этой сове доброго слова на прощание! Так и помогай людям… Ни благодарности от вас, ни почета… Муженька моего вона как все боятся, да любят. А я чем хуже? Разве ж я не заслуживаю того же? А ну-ка, отвечай!
– Заслуживаешь… Спасибо тебе, Лешиха, за все… – глядя на нее перепуганными глазами, ответил я.
– Вот то-то и оно… Ладно, пришли почти… Теперь и помолчать можно, чтобы лишнего внимания не привлекать.
Мне оставалось только кивнуть. Хотя я уверен, она не ждала больше от меня никакого ответа. Судя по выражению ее задумчивого, казавшегося сейчас старым, лица, она вспоминала дни молодости и своих прогулок по лесу, когда она и сама не задумывалась о том, к чему кричит сова.
Не успел я об этом подумать, как мы вышли на полянку, освещенную тысячами светящихся жучков. Сложно было представить себе такое неимоверное количество светлячков в одном месте. Одни сидели на ветвях деревьев, другие ползали в траве, третьи – зависли в воздухе. Они висели над старым капищем.
Очерчивающие круг камни давно уже потерялись в разросшейся траве. Некогда прямой столб, с вырезанной на вершине головой бога, накренился и потемнел. В самом центре едва заметного круга стоял каменный алтарь. Он был необычного темно-серого цвета, он был белым. В свете светлячков он мерцал и искрился, словно сказочный ларец с плоской крышкой, на которой, уперев руки по бокам от ног, сидел мужчина, больше похожий на медведя.