Ни за что! - стр. 40

— Он тебе не позволит родить, — твердили они на все голоса, — не позволит. У него жена. Карьера.

— У нас иные отношения, — самообманывалась дура Светочка, — мне ничего от него не надо. Просто он имеет право знать.

Право…

Нужно было уже тогда уезжать из города. Чтобы даже не знал!

Тогда было бы у меня… То, чего уже теперь никогда не будет.

Потому что один аборт сделанный без особой аккуратности может оставить много последствий.

Я останавливаюсь только тогда, когда устает рука. Останавливаюсь, тяжело дыша и рассматривая сотворенную мной картину. Прекрасную картину, из тысячи нюансов оттенков черного и синего. В ушах уже гудит от воплей, оскорблений и мольб.

Сыта ли я? Навряд ли!

Нашариваю взглядом Алекса. Улыбаюсь ему. Бросаю ему кастет.

— Пора тебе стать моим соучастником!

10. Глава 10. Безумная

Козырь ловит кастет, скалит зубы в предвкушающей улыбке.

— Спасибо. Приятно, когда с тобой делятся самым вкусным.

— Не обольщайся, — я фыркаю и кокетливо дергаю плечиком, — это все потому, что у меня рука устала. А вторую мне ты сломал. Давай. Чисти карму.

Да-да, вы не ошиблись, я флиртую с Козырем, стоя рядом со хрипящим от боли, покрытым черными синяками от кастета и подвешенным на крюк бывшим. Почему бы и нет? Что может быть прекраснее?

Пожалуй, только глубокий, мощный удар Козыревского кулака, которым он ломает Шубину челюсть. Черт!

Такой дикий. Сильный. И сколько желания причинять боль рвется из темных недр! Я вижу, как он смакует каждый свой удар. Как примеряется, как выбирает место, чтобы выбить из нашей с ним общей жертвы более громкий вопль.

Боже, помоги мне отвести от него глаза.

Хотя нет. Лучше я их на него выгляжу!

Удар, другой…

Вижу их, вижу, как каждый раз проходит волна по телу Шубина - понимаю, что сама-то бью как девчонка. По сравнению!

— Знаешь, я передумала, — окликаю Алекса, — бросай кастет. Иначе этот урод слишком быстро кончится.

Козырь приостанавливается, смотрит на меня испытующе. Его тьма, голодная, кровожадная, широко мне улыбается.

— Спасибо, Летучая…

Он прется от возможности распускать кулаки. А еще - его удары очень хорошо поставлены…

Сколько времени он проводит на ринге? Сколько выгребают от него тренера и партнеры по спаррингам? И как вкусно они едят после этого?

Интересно, ужасно!

Каждые пару ударов Козырь сверяет со мной. Достаточно? Недостаточно? А сейчас?

— Мне вызвать скорую или притопим его в этой реке? — во время одной из пауз я как ценитель прекрасного приближаюсь к еле дышащему Барину, и с наслаждением веду пальцами по наливающимся багрянцем гематомам на его груди.

— Тебе его жалко? — хрипло интересуется Алекс, стирая со лба испарину.

Я прищуриваюсь, прикидывая.

Жалко ли мне того ушлепка, который ради собственной карьеры организовал мне два сложных перелома, семь мелких трещин и аборт? Лишил меня того, что я хотела сохранить только для себя. И после этого рассчитывал, что я вернусь к нему по первому же щелчку пальцев, по первому же звонку…

Нет, конечно же. Но…

— Держи, — Алекс широким движением бросает мне телефон, — номер клиники первым в автонаборе.

Кажется, я не отвечала слишком красноречиво.

Кажется, его умение меня понимать, граничащае с паранормальным талантом, уже почти не пугает.

— А адрес? — спохватываюсь я.

— Они знают, куда ехать. Все согласовано с самого утра.