Несостоявшийся рассвет. За гранью. Повести - стр. 57
В дальнейшем я часто вспоминал, как струсил скатиться в овраг, но и одновременно благодарил судьбу за то, что лыжа сломалась не во время так и неосуществленного мною спуска.
Вскоре, как это часто бывает на Кавказе, снег растаял, а потом ударили не свойственные для нашей местности морозы. Дорога покрылась тонким льдом, наступил гололёд, и подул сильный северный ветер. Неожиданно для себя, я заболел ангиной.
Началось с утра. Когда я проснулся, то захотел спросить у матери, который час, но, вместо слов, из моего горла послышались шипение и хрипы. Она подошла ко мне.
– Ты что, сынок? Когда же я захотел объяснить, в чём дело, то снова издал лишь жалкие хрипы.
– Простыл, – догадалась мать.
На её слова я закивал головой, показал пальцем на свой открытый рот и развёл руками, желая мимикой объяснить, что потерял голос.
– Все ясно, – ответила она и поставила греть молоко на уже растопленную печь. – В школу сегодня не пойдешь: будем тебя лечить. Я с удовольствием закивал головой: в этот день по русскому языку намечался контрольный диктант.
Молоко быстро нагрелось на раскалённой плите. Мать перелила его в кружку, положила туда кусочек сливочного масла и немного соды.
– На вот, пей горячее молоко, но только маленькими глоточками! Смотри не обожгись, – нежно добавила она.
По мере того, как я пил молоко, ко мне стал возвращаться голос. Я удивился, как легко и быстро вылечила меня мать, и стал от радости пробовать петь.
– Ля, ля! Тра-ля, ля! Мам! Я уже могу петь! – громко раздался мой голос.
– Тихо, сынок! А то Леночку разбудишь, – приложила она палец к губам.
Но было поздно. В кроватке раздался сначала недовольный скрипучий голос просыпающейся сестрёнки, а потом – и её откровенно требовательный плач.
– Вот видишь? И Леночка из-за тебя проснулась… Ах, ты моя маленькая, – переключилась на неё мать. – Есть уже хочешь? Ты уже есть хочешь?! Ну-ка иди ко мне, золотая…
Однако Леночку мало трогали слова матери. Наоборот, уловив в её интонации сочувствие, она закатилась истеричным плачем, требуя своё.
– Сейчас, моя родная, моя золотая, сейчас я тебя накормлю, – заспешила мать, хватая её на руки и усаживаясь рядом со мной на диван.
И лишь когда всё перешло от «пустых слов» к делу, сестричка сразу оборвала крик. Она стала сердито и жадно сосать молоко из груди матери, быстро вынутой ею из расстегнутого халата.
Кормление Леночки всегда меня забавляло, и я с интересом наблюдал за обеими. Сестрёнка уже подросла, кожа её побелела, а на щёчках образовались яркие румянцы. Её тёмные волосики на голове слегка кучерявились. Их оттеняли голубые, как у матери, глаза, что мне нравилось больше всего. Однако, говорила мать, они ещё могут изменить свой цвет. Дело в том, что Леночка походила на отца. У неё был такой же, как у него, короткий курносый носик, круглые щёчки и пухлые ручки и ножки, перетянутые симпатичными поперечными складочками. В общем – черноволосая крепышка с голубыми глазами.
Мать тоже изменилась. Она стала более спокойной и уверенной. Отдых от тяжёлой работы пошёл ей на пользу. Она округлилась лицом, от чего стала ещё красивее и женственнее. Ночные бдения у кроватки маленькой Леночки ей не были в тягость. Она легко вставала на её зов и спала очень чутко и мало.