Нелюбушка - стр. 4
– Мне нужен врач, – прохрипела я, поднимая голову, и опять комната поплыла вместе с женщинами, свечами и стенами.
Замаячила призрачная надежда, что сотрется странная пелена и передо мной окажутся две обычные женщины. В юбках, а может быть, джинсах, и вместо проклятых свечей замелькают стробоскопы машин спасателей и скорой помощи.
– Где-то должен быть мой рюкзак. – Я говорила так тихо, что вряд ли обе женщины разбирали хоть что-то. – Там документы. И телефон. Я была…
Как, черт возьми, название той дыры, которая все-таки рухнула от урагана?
Девица картинно прижала тонкие руки к лицу, я пошевелилась, пытаясь подняться, и у меня никак не получалось сделать простое движение – сесть и подобрать под себя ноги, я с трудом привстала, снова сражаясь с тошнотой и болью в животе, и увидела, что ноги мои спутаны темной длинной юбкой, и юбка суха и совершенно цела. Низ живота свело резким сильным спазмом, я вскрикнула, зажала рот рукой, стремясь угомонить тошноту, но не вышло, а затем я без сил рухнула на пол, едва не оказавшись в мерзкой луже.
Рассеченную губу жгло, и это беспокоило меня меньше всего на свете. Даже боль в животе не пугала так сильно, как галлюцинирующий мозг. Результат кислородного голодания?..
– Своей выходкой ты вогнала в гроб отца, – голос старшей женщины прозвучал над моей головой, я открыла глаза, увидела обтрепанный подол ее юбки и краем рта неслышно изрекла пару ругательств. – Опозорила семью, заставила нас прятать глаза от соседей, разрушила все надежды на брак сестры. Вернулась, бесстыжая, вместе с отродьем, хватило духу просить, чтобы мы тебя приняли.
Я дорого бы заплатила, чтобы перевести бред, который слышала, в слова, которые эта женщина действительно говорила. И еще какую-то сумму я отдала бы не глядя, чтобы прекратилась нарастающая до искр в глазах боль внизу живота, но никто не пришел, чтобы заключить со мной сделку.
– Не желаю видеть тебя в этих стенах. За проступки надо платить сполна. Поднимайся, вытирай за собой, убирайся и забудь в этот дом дорогу. Что до твоей… дочери, – после паузы добавила она, будто выплюнула. – Так и быть. Дитя не должно побираться по дворам за грехи беспутной пропащей матери. Подрастет, начнет в доме прислуживать, а потом выдам ее замуж за мещанина. Молись за меня до конца своей жизни за мою доброту, любодейка, распутница. Прочь пошла, никчемная дрянь.
Сейчас пройдет эта невыносимая боль, прекратится предсмертная слабость, я встану, и кто бы ты ни была, ты очень сильно пожалеешь об этих словах.
Глава вторая
Из тумана проступали очертания темной, маленькой, с низким деревянным потолком комнатки. В мутное окно безнадежно долбилась жирная муха, и жужжала она так громко, что мне захотелось немедленно встать и ее прибить.
Но я не находила сил пошевелиться.
Снаружи доносились размеренные гулкие удары – далеко-далеко. Я узнала их, я приняла их… за спасательные работы. Никто меня не спасет, нет спасения. Все, что должно было произойти, произошло.
Я помнила двух женщин. Они что-то мне говорили, что-то важное, бесспорно, но что? Голова по-прежнему шла кругом, я больше представляла, где стены, где потолок, а где окно с проклятой мухой, чем видела все на своих местах. Я не могла даже поднять руку, чтобы потрогать распухшую губу, а стоило приоткрыть рот, как рана треснула, и по подбородку заструилась кровь.