Некромантка - стр. 1
По комиксу Евгении Чащиной
© Звонцова Е., текст, 2025
© Чащина Е., комикс, 2025
© Королькова Д., иллюстрации, 2025
© Издание на русском языке, оформление. Строки
Пролог
Кричали зрители «ура!»
– Браво!
Похоже на пестрый дождь: из мягкой темноты зала к ногам труппы летят розы и лилии, каллы и хризантемы, ирисы и гвоздики. Яркое многоцветье устилает подсвеченную золотом сцену, напоминающую серп луны.
– Восторг!
Склонившиеся балерины в искристых пачках – тонкие, гибкие – улыбаются самыми уголками губ. Кокетничают, артистки! Изображают подобающие «настоящему таланту» скромность и благонравие, молчат, хлопают ресницами, но поднимут счастливый щебет, едва ускользнув за кулисы, а там и потребуют шампанского с клубникой.
– На бис!
Тот, кто на поклоне занял почетное место в центре, улыбается по-другому: открыто, залихватски, с веселым торжеством. Даже за упавшими длинными локонами, насыщенно-темными, как абрикосовский шоколад, сверкает эта улыбка. Мальчишество! Но что ж, имеет право! Правильно говорят: как корабль назовешь, так и поплывет. И иногда это работает, даже если корабль выбрал имя сам. Очередной аншлаг в Александринке подтверждает: Гений Ив воистину гениален в театральном чародействе. Может ведь быть приличным человеком, когда хочет!
– Бр-раво! Бра-аво! – ревет зал.
Сотни глаз не отрываются от сияющей сцены. Сотни ладоней отбивают несложный ритм восторженной благодарности за зрелище, которое завтра обсудят за завтраком, в клубе, в конторе и на балу, кто важно раздувая щеки, а кто мечтательно улыбаясь: «Ну дивненько! Ну сказка! Озеро на сцене разлилось, и луна в воздухе висела, точно с неба достали!» «А девицы-то – взаправду лебедицы!» «В зале пахло, знаете, водой и лесными ландышами! И под ногами моими мох был вместо ковра!» «Да-да, не зря они там, в Ложе этой, хлеб едят, да хоть бы с икрой! В искусстве смыслят». А не раздобывшие билет соседи и сослуживцы будут завистливо вздыхать. И пусть луну не доставали, а девицы не отращивали ни крыльев, ни клювов. Сшитые на чистом вдохновении костюмы, виртуозные па, тонкая игра с иллюзиями там, где можно вплести их в свет и декорации. Особое убранство самого зала: балконы, стены, занавес – все сегодня в нежных облаках ароматных белых цветов, в пологах зелени. Прекрасный оркестр. А еще любовь к делу, куда без нее? Вот и все чародейство.
– Ах, ну какой балет! Новая постановка, а он себя снова превзошел. – Отводя от глаз бинокль, Алхимик сам не сдерживает улыбки. – Вот что значит найти свое место.
Ему ведь тоже завтра будет что подчеркнуть в беседах со всякими сомневающимися лицами – физиономиями! – разной степени начальственности. Жирной, красной, уверенной линией подчеркнуть: «А я говорил». «Еще изволите меня третировать и планы мои подрывать?» «Ни минуты не сомневался и не тревожился об успехе ни этой постановки, ни предприятия в целом».
Сомневался! Тревожился! Еще как. Но о тревогах господина Алхимика, магистра Чародейской Ложи, знать не положено никому.
Почти.
Душе его Лебедушке, все последние минуты явно наблюдавшей больше за ним, чем за триумфом Ива, принца Зигфрида и черно-белой стаи балерин, – можно. Точнее, ей попробуй только не расскажи!
– Ты с ним так долго мучился… – Тонкая прохладная рука накрывает его руку, лежащую на перилах балкона. Сверкает алмазная россыпь: от кончиков ногтей до самого рукава, как никогда похожая скорее на изысканную перчатку, чем на результат волшебства, подарившего Лебедушке вторую, мерцающую ярче хрусталя кожу. – Как у тебя вообще получилось его усмирить?
Она и сама видела довольно мытарств мужа с Ивом, слишком неусидчивым и непокорным для большинства призваний. Что поделать, такая кровь – вольная; и возраст – вчерашний юнец; и нрав – ветер во плоти, зато талант какой! И Алхимик улыбается Лебедушке, за ее риторическим вопросом и теплым взглядом поверх монокля читая поздравление: «С победой. Очередной. Не последней». Но ответить он не успевает.
– Господа и барышни!
Глубокий мелодичный голос Ива взлетает над сценой и, усиленный чародейством, разносится до сводов. Сам он хлестко и грациозно распрямляется, вспыхнув красной рубашкой с кружевным воротом и щелкнув каблуками белых начищенных штиблет. Смуглая рука, вскинутая в изящном жесте «Еще минутку внимания!», творит тишину быстрее, чем сотворил бы внезапный револьверный выстрел. Публика заинтригованно смолкает, многие тянут шеи вперед, предвкушая какое-нибудь еще чудо, вроде крохотных золотистых светляков, появившихся в зале между первой и второй сценами балета.
– Словами не передать, как я благодарен за ваши аплодисменты…
Он плавно разворачивается в сторону нужного балкона и, прижав вторую руку к груди, отвешивает еще один лукавый поклон. К чему это вдруг? Явно не лести ради, лесть – не про Ива. Кажется, их с Алхимиком взгляды встречаются – на миг, прежде чем гнездо кудрей снова скрывает лицо Ива и все написанные там – коварные, не иначе! – замыслы. Значит, не наигрался. Да что же это такое, ни дня без самоуправства!