Некромантка - стр. 4

Тяжелое это дело – воспитывать и усмирять чародеев на пресловутое благо родины, тем более всяких Гениев без государя-императора в голове. Ногтей не напасешься! Того и гляди утянут тебя и в мильон терзаний, и в мильон неприятностей! А впрочем, на каждого гения найдется управа, свой философский камень преткновения. Правда, в случае с Ивом формула камня пока что-то барахлит и сводится к чуть меняющимся наборам отчаянных воплей вроде «Стой, скотина!» и «Не делай так больше, или я тебе голову откручу!»…

Но это лишь значит, что есть над чем работать, правда? А пока надо бы попросить посмеивающуюся Лебедушку, увенчанную жасмином, словно короной, аккуратно, своими нежными руками достать цветы из-за воротника.

Ив тоскливо созерцал однообразное великолепие Чародейской Ложи – бесконечные сгустки живой зелени. Она, полноправная хозяйка этого места, давно всюду расползлась: устелила полы, захватила стены и лепные колонны, растянула цепкие побеги к высоким окнам и потолкам, влезла на бра. Шумела, шуршала, шептала; голос ее сливался с голосами устроившихся в зале чародеев и с журчанием бесчисленных декоративных водоемов и водоемчиков. Пахло сонной сыростью и влажным мхом, а наглее всего нос дразнили сладкие ароматы розового лабазника и сабельника – эти два брата, один похожий на пушистую метелку, а второй – на россыпь звезд, тут тоже пышно разрослись.

Надо бы лабазник в «Лебединое озеро», кстати. В следующий раз. В начало второго действия, в декорации к явлению Одетты. Можно только не розовый, а лунно-белый, и повыше, и свет там еще чуть засеребрить, и…

Вот бы луну с неба украсть! На пару часочков всего, для спектакля!

– Ты не устраивал этот ураган с цветами на генеральной репетиции! – ворчливо раздалось рядом. – Весь зал ощипал! Ив! Я к тебе обращаюсь!

Опять он за свое! Пришлось отвлечься, спину выпрямить, вид принять, какой и подобает хорошему подчиненному, – лихой и придурковатый. Ну да, ну да, извечно одно и то же. В чем вообще смысл хорошо работать, людей радовать, если и за хорошую работу, за радость сверх отмеренного порога тебя все равно потом отругают?

Как же надоело, от этой духоты, сгустившейся в прохладной зале, хотелось открыть окно.

– Ну… да, – сказал Ив вслух, хлопнув глазами и улыбнувшись.

Начальство лихим и придурковатым видом не прониклось, только гневно махнуло тоненькой фарфоровой чашкой и выставило палец на манер дуэльного пистолета.

– Умоляю! – Достопочтенный Алхимик с недостопочтенным стуком поставил чашку обратно на резной столик, за которым они страда… беседовали. – Не перебарщивай ты с чародейством в постановках и особенно – после! Ты нам весь высший свет перепугаешь! А то и перебьешь!

Не отвечая, подпирая рукой щеку и продолжая улыбаться, Ив всматривался в его лицо – тонкое, породистое, но наиболее примечательное не скульптурными чертами, а внушительными мешками под глазами. Злобным оно, так-то, не было – ну разве что сердитым. И встревоженным. И огорченным. И вот от этого-то настроение портилось быстрее молока в жаркий день. Ну что за человек? Никакой тяги к зрелищам! Все ему надо по каким-то планам, регламентам, заранее, с отчетностью! Ив вздохнул, и руки сами потянулись за трубкой, стали ее набивать. «Зал ощипал»… подумаешь! Для ощипывания и украшали! А люстру надо просто получше закрепить.