(Не) верь мне - стр. 12

– Слишком быстро, – шепчу я, и мой голос, на удивление, не дрожит. – Извини.

Я не даю ему опомниться, ответить, разозлиться. Я высвобождаюсь из его хватки, делаю шаг назад, к спасительной двери.

Его лицо в полумраке крыльца – это маска растерянности и уязвленного самолюбия. Он что-то открывает рот, чтобы сказать, но я уже разворачиваюсь.

– Спокойной ночи, Антон.

И я убегаю. Просто сбегаю, как последняя трусиха, в спасительную вонь своего общежития. Я не оглядываюсь, но спиной чувствую его взгляд – тяжелый, злой, непонимающий.

Я взлетаю по лестнице на свой этаж, влетаю в комнату и прижимаюсь спиной к двери, пытаясь отдышаться. Сердце колотится, как сумасшедшее.

А внутри бьются два диаметрально противоположных чувства: злость за его слова и восторг от того, что он хотел меня поцеловать.

Студгородок Prestige International University (“Элитки”)

Жилой корпус элитных квартир для студентов

Антон Разумовский

Дверь в апартаменты захлопывается с грохотом, который эхом разносится по пустой гостиной. Ключи летят на стеклянный столик с резким звоном.

Тишина. Стерильная, дорогая тишина моего мира, которую я только что нарушил, как варвар.

В ушах до сих пор звучит ее тихое, убийственно вежливое “Слишком быстро”.

Слишком быстро?!

Да что она, блять, о себе возомнила?!

Я прокручиваю в голове последние полчаса, и каждый кадр только усиливает тупую, ноющую злость. Ее испуганные глаза у клуба, наш странный разговор на аллее, ее увлеченное лицо, когда она рассказывала про своих мертвых царей… и этот финальный жест. Легкий поворот головы, и мои губы встречаются с пустотой. Пустотой!

Да кто она такая?

Очередная бюджетница из своей вонючей общаги, которая решила, что она особенная. Что она может играть со мной по своим правилам.

Я прохожу к панорамному окну, за которым раскинулся спящий город, залитый огнями. Мой город. Здесь все покупается и продается. Все. И все играют по моим правилам.

А она… она просто посмотрела на меня так, будто я не центр вселенной, а просто… парень. Слишком наглый парень, которому нужно указать на его место. И это бесит до скрежета зубов.

И тут же, как ядовитая змея, в голову вползает мысль о Кате.

Я почти физически вижу ее ухмылку, слышу ее смех, когда я расскажу ей, что провалился. А я провалился. Прямо сейчас, в эту самую минуту, я проигрываю.

Она будет смаковать эту историю, пересказывать ее всем нашим общим знакомым, добавляя унизительные детали. “Представляете, Разумовский не смог склеить какую-то серую мышь! Она его просто отшила у порога своей ночлежки!”.

Мое самолюбие, раздутое годами вседозволенности и легких побед, сейчас съежилось до размеров горошины. Я сжимаю кулаки так, что ногти впиваются в ладони. Нет. Я не проиграю. Только не ей.

– Ты собираешься крушить мебель или сразу в окно выйдешь? – раздается сонный, раздраженный голос из спальни.

Из темноты появляется Егор. Мой сосед. Вечный отличник и зануда, сын какого-то там замминистра.

Он щурится от света, на нем дурацкая пижама в клетку. Он единственный человек в этом университете, которому плевать на мою фамилию.

– Отвали, Меншиков, – рычу я, не поворачиваясь.

– Ага, сейчас. Который час? Три ночи. У меня завтра в девять семинар, на который ты, разумеется, забьешь. Так что будь добр, изображай свою вселенскую скорбь потише.