Научная объективность и ее контексты - стр. 91

Это замечание признает значение «дескриптивных» понятий в любом эмпирическом дискурсе. Философия науки обычно пренебрегает ими, а «описательные науки» ценятся не так высоко, как те, которые могут создавать объяснительные теории. Однако невозможно отрицать, что описательные понятия играют фундаментальную роль, обеспечивая связь некоторого данного контекста с его референтами, и в этом качестве заслуживают полного уважения, даже хотя их статус может показаться ниже с других точек зрения. Например, определять человека как «бесперое двуногое животное» может показаться слегка смешным по сравнению с другими определениями, гораздо лучше улавливающими его «сущность» (как, например, «разумное животное»). Тем не менее, первая характеристика (вместе с другими подобными) может помочь нам зафиксировать референцию понятия «человек» достаточно удовлетворительно, тогда как вторая – нет. Этот пример может помочь прояснить, в каком смысле роль, приписываемая здесь операциональным предикатам, не подразумевает эссенциализма и каким образом устойчивость референции может быть обеспечена с помощью «скромных» дескриптивных предикатов, несмотря на вариабельность теоретических предикатов «высокого ранга».

Наши замечания ясно показывают, что даже в повседневном дискурсе понятия (или по крайней мере значительная их часть) имеют базовый интенсионал, или устойчивую сердцевину значения, которая не меняется, будучи той частью значения, которая непосредственно связана с референцией. Однако в случае повседневного языка фактически может быть очень трудно выбрать такие понятия и еще труднее – отождествить их «устойчивую сердцевину». Мы знаем, что такие базовые интенсионалы фактически существуют, поскольку используем понятия в нашем словесном общении особенно не задумываясь, но может оказаться безнадежным предприятием попытаться эксплицировать их (возможно, понятие человека представляет собой хороший пример того, насколько трудной может быть такая задача). И это может быть не последней причиной, побудившей многих ученых (например, Крипке) вернуться в последние годы к доктрине эссенциализма.

Но в случае науки нам больше повезло, поскольку (во всяком случае с точки зрения анализа, отстаиваемого в данной работе) у нас есть специфические (или поддающиеся спецификации) критерии установления референции и, следовательно, для фиксации устойчивой сердцевины операциональных понятий[149].

На основе высказанных соображений – которые были нужны, чтобы разъяснить общий смысл нашей позиции – мы можем теперь перейти к проблеме сравнения теорий. Чтобы такое сравнение было возможно, сравниваемые теории должны рассматривать одну и ту же «область объектов», и этот факт не так-то легко прояснить на основе обычной литературы, поскольку это понимается в очень смутном смысле и потому не может играть роли в текущем обсуждении. Поэтому можно понять появление новой тенденции в философии науки XX в., когда (в соответствии с «лингвистическим поворотом») Венский кружок предложил философии науки стать метаязыковым методологическим исследованием науки. В рамках этого взгляда (который остался типичным для аналитической философии и логико-эмпиристической традиции и который мы временно примем здесь без обсуждения) задача сравнения теорий получает лингвистическую формулировку. Ее можно схематически изобразить – с некоторыми упрощениями, не влияющими на суть нашей аргументации – следующим образом: если теория Т