Наследница «Минотавра». Роман-сказка о Вере. Книга первая - стр. 23
– Да, странно тут у них, – подумала Вера и, уже не таясь, принялась изучать одеяния спутниц.
На Талло – длинная тёмно-синяя юбка из тонкой шерсти с вышитым белыми нитями жёлтым передником и что-то вроде блузки с короткими рукавами и наброшенном поверх неё золотисто-коричневым жилетом, оставлявшим полностью открытой грудь, которую обильно украшали ожерелья из ракушек, красных и синих бусин и цепочки из белого металла с беспорядочно свисающими камешками, перьями и птичьими коготками.
На Койне – желтоватый, видимо, льняной сарафан тоже с передником и свободно ниспадающая с плеч кофта со столь же откровенным «декольте» – всё это вышито и разукрашено разноцветными нитями, а бус, цепочек и ожерелий на Койне было ещё побольше, чем на Талло. Девушкам определённо нравилось украшать себя.
Что же касается Мавриса, то вся его одежда, как и одежда Париса, состояла из куска полотна, обёрнутого вокруг пояса, и широкого кожаного ремня, к которому крепились ножны и небольшой мешочек с какими-то мелкими вещичками.
– Какое красивое! – Вера осторожно дотронулась до тёмно-красного ожерелья, обвивавшего шею Талло, – Так и блестит на солнце…
– Нравится? – воскликнула Талло, – возьми! Оно так подходит к твоим волосам и платью!
– Что ты! Зачем? – испугалась Вера.
Но Талло была непреклонна: тут же сняла с себя ожерелье и надела его на Веру. Бусины были тёплые и приятно щекотали шею.
– Эх, чем же отдариться-то? – подумала Вера. Кто знает, как может отозваться «в веках» любой предмет из «будущего», который она неосторожно здесь оставит… – Ну, ничего, я ещё найду способ отблагодарить милую Талло!
Солнце поднималось всё выше, становилось жарко. В тенистой дубовой рощице на берегу шумящего по камешкам ручья путники сделали привал. Маврис выпряг волов, которые тут же принялись щипать траву неподалёку, а сам бросил под дерево тонко выделанную баранью шкуру, на которой Койна и Талло моментально устроили скромный, но сытный завтрак. Лепёшки, сыр, пёрышки зелёного лука, какой-то терпкий кисло-сладкий напиток вроде кваса. Вера сдержанно кушала, прислушивалась к разговорам и, как говорится, мотала на ус. Ей становилось всё интереснее. Девушки болтали, не умолкая и время от времени бросая на Веру пытливые взгляды. Однако на эти молчаливые вопрошания Вера отвечала уклончиво, сама же, вслушиваясь, старалась не пропустить ни слова.
И вот что она узнала. Каждый день, если только позволяет погода, ко Дворцу – собственно, это даже и не отдельное здание, а целый город, переходами, лестницами и галереями соединённый в единое целое, – приезжают жители окрестных поселений, чтобы обменять продукты своего труда (так Вера «перевела» для себя все эти «корзины, кувшины и мешки») на что-нибудь другое. Например, за большую амфору вина охотно дадут отрез хорошей материи, которого хватит на одно «взрослое» женское платье, или два-три новых глиняных горшка, или горсть перламутровых раковин для ожерелий, или несколько крупных жемчужин. А если к вину добавить несколько мер ячменной муки или горшок молока, плошку творога, сколько-то кругов сыра, то можно обменять всё это на козу или парочку овечек. О деньгах – насколько могла судить Вера – подданные Миноса понятия не имеют. Всё меняется на всё, поэтому «торг» сам по себе – игра и зрелище. Не зря минойцы так любят торговаться! И вообще они очень любят людей посмотреть и себя показать. Тем более, что вечером, когда мены закачиваются, царь и царица устраивают для гостей Дворца великолепный праздник.