Наследница «Минотавра». Роман-сказка о Вере. Книга первая - стр. 22
– Хайре, – крикнул Парис, – что везёте, Маврис?
– Привет, Парис, – отозвался Маврис, – да вот собрали на мены… вяленые ягоды, оливки, немного масла… молоко и вино. Надо сестёр приодеть к Восхвалению Цветов. Отец надеется, что до зимы они найдут себе подходящих женихов.
– Талло, Койна – доброго утра! – улыбнулся Парис.
– Хайре, Парис, – послышалось с повозки – а ты куда собрался? И кто это с тобой? На твоих не похожа.
– Иду во Дворец. По своей надобности. – уклонился Парис. – А это Вера из Библа.
Видимо, такого ответа было достаточно, чтобы прекратить расспросы. Девушки только с любопытством рассматривали Веру.
– Забирайся к нам, – пригласила та, что постарше, Койна, – места хватит.
Не успела Вера и рта раскрыть – Маврис подхватил её подмышки и, как пёрышко, кинул на повозку. Вера шлёпнулась на что-то мягкое, девчонки со смехом помогли ей подняться и устроиться на мешках. Койна обняла её и расцеловала в обе щёки. В другой ситуации от такого необузданного гостеприимства Вере стало бы не по себе, но обе девушки были такие милые, такой сердечностью и искренней радостью веяло от них, столько было в них жизни, такую они излучали светлую энергию и, наконец, так они вкусно пахли – молоком, душистым сеном и ещё чем-то, нежным и цветочным, что Вера с такой же радостью обняла и поцеловала и Койну, и Талло.
– Ну вот и подружки у меня здесь завелись, – подумала она и рассмеялась от удовольствия.
У Веры так и вертелись на языке вопросы, которые ей хотелось… нет! которые ей необходимо было задать дружелюбным и готовым откровенничать девушкам. Но она не решалась: вдруг снова скажет или сделает что-нибудь не то.
Между тем Койна и Талло тоже мучились любопытством. Из чего сделана одежда у новой знакомой? А что это у неё в сумке? Явно же что-то необычное. Койна даже незаметно (как же!) пощупала краешек Вериного балахона. И – Вера решилась…
– Натуральный коттон, – сказала она, хотя понятия не имела, из какого материала волшебный карандаш соорудил для неё одежду.
Койна обомлела от удивления, и пока девушка «переваривала» услышанное, Вера, набравшись храбрости, выпалила:
– А что у вас тут бывает на менах?
Она вдруг представила, о чём спросила бы у подруги, если бы приехала к ней в гости в незнакомый город, и та предложила бы ей прогулку в торгово-развлекательный центр. Да, наверное, именно так и спросила бы: а что у вас тут бывает?
– Как, Вера, – обрадовалась Талло, – неужели не знаешь? Ко Дворцу каждый день съезжаются жители ближайших посёлков, везут всякую снедь, у кого что есть… гонят скот… туда же корабельщики и торговцы доставляют всё самое лучшее с островов, с большой земли… серебряные и медные украшения, золото, благовония, ткани и лучистые камни… Мастера из Дворца выносят на площадь кувшины, горшки и прочую лепную утварь. За пару мер вина Маврис надеется взять пурпурной ткани мне и Койне на платья. Ох, какие мы сошьём себе наряды!
Вера наконец-то позволила себе внимательно рассмотреть одежду девушек – надо же похвалить их вкус и мастерство!
Обе девушки были смуглые, черноволосые, с миндалевидными карими глазами и носиками с чуть заметной горбинкой. Их кудри – длинные, наверное, если распустить, то будут почти до пояса – при помощи блестящих лент и заколок были уложены в причудливые причёски из косичек и свободно падающих волнистых прядей. На вид Койне было, пожалуй, лет восемнадцать, а Талло, может быть, пятнадцать или шестнадцать. То есть, конечно, обе старше Веры, но в их обращении с нею девочка не чувствовала ни малейшей снисходительности или превосходства. Они болтали с ней, как с ровней. Да и Маврис, заметила Вера, о чём-то вполголоса беседовал с Парисом, как будто их не разделяла целая пропасть лет: уж Маврис-то годился Парису, если не в отцы, то в дядьки или, в крайнем случае, в очень и очень старшие братья.