Наложница огня и льда - стр. 37
– Благодарю за помощь, но уже поздно и…
Договорить я не успела. Моё лицо обхватила ладонь, а губ коснулись губы.
Я застыла, не смея шевельнуться, не смея вздохнуть. Страшно. Странно. Губы мягче, чем мне казалось, а ладонь теплая, чуть шершавая. Тонкий запах тумана пробивался сквозь полотно алкоголя. И ничего больше не происходило.
Нордан отстранился, легко провел пальцами по моей щеке, губам, обводя их контур, и убрал руку. Сумрачный, тяжелый взгляд, выражение лица неожиданно серьезное, даже хмурое, и непонятная перемена тревожила. Мужчина развернулся, открыл дверь и вышел. Я вздохнула, продолжая стискивать кружево на корсаже. Из коридора донеслись шаги, затем протяжно, привычно застонали ступеньки. Только когда скрип стих, я опустилась на кровать, пытаясь дышать глубоко и ровно, надеясь успокоиться.
Почему Нордан лишь поцеловал меня? Видела я, как целовались родители, и у них было иначе. С большим чувством. Или разгадка в том, что Нордан пьян? Но на ногах он держался относительно твердо и не похоже, чтобы совсем ничего не соображал, а некоторое подпитие редко когда мужчин останавливает.
Заметив позабытую на полу бутылку, я поспешно вынесла сосуд за дверь, осмотрела ванную, убеждаясь, что больше там никто не скрывается и не осталось другой тары. Переоделась в рубашку Дрэйка, выключила свет, забралась под одеяло и ещё долго лежала без сна, ловя себя на том, что бессознательно касаюсь пальцем губ.
* * *
Разбудил скрип ступенек, затопивший на мгновение волной ужаса. Легкие шаги, стук в дверь и сразу распахнувшаяся створка.
– С добрым утром, плавно перетекающим в день, – поздоровалась Пенелопа, боком входя в комнату.
– Доброе утро. – Я приподнялась на локтях.
За окном солнце, яркое, беззаботное. Девушка поставила на стол поднос с завтраком, повернулась ко мне.
– Дрэйк сказал, что ты можешь есть вместе с ними в столовой. Но я не видела тебя в столовой и решила, что с учетом позднего возращения ты вряд ли встанешь рано, и принесла тебе завтрак.
– Благодарю, но не стоило беспокоиться. Я могу поесть на кухне.
– Дрэйк сказал, в столовой, – повторила Пенелопа. – Он хозяин, а я с хозяином не спорю.
– Вы возражали вчера Нордану, – напомнила я.
– С Норданом у нас иногда случаются… идеологические разногласия. Как прошел бал?
– Хорошо. Лучше, чем я ожидала, – призналась я. – Дрэйк был весьма…
– Мил? – предположила девушка.
– Любезен.
– Естественно. А как тебе император Октавиан?
– Не знаю, если честно. Угрюмый, молчаливый. Я даже голоса его не слышала.
– Есть люди, считающие, что Октавиан обеспечил укрепление и расцвет империи, а есть те, кто думают, что он и его политика ведут её к краху. И следующая военная кампания, как здесь корректно называют бойни, которые император устраивает при захвате новой территории, станет началом конца.
В Феоссии говорили, что рано или поздно наш король вернется и принесет своей стране свободу. Будет ли так – неизвестно.
– Сейчас ведь ещё не полдень? – спросила я, желая отчасти сменить тему, отчасти действительно узнать время.
– Нет. Почти одиннадцать. А что?
– В полдень за мной должны заехать. Дрэйк разрешил. Он дома?
– Нет, уже уехал. – Пенелопа направилась было к двери, но остановилась на полпути. – Бутылка при входе…
– Это… Нордана.
– Понятно. Я заберу.