Моя Месть вкуса горького шоколада - стр. 35

- Что ты творишь? Ты же знаешь, он на грудном вскармливании!

Но ему было плевать, Кирсанов не слышал мои слова. Пощечина обожгла кожу, и меня ослепило вспышкой дикой боли. Показалось, что он сломал мне челюсть, а из глаз сыпались искры.

- Я предупреждал тебя? - произнес Андрей ровным голосом, но звучащими так зловеще, что хотелось свернуться в клубок и где-нибудь спрятаться.

- Предупреждал? - повторил муж, повысив тон.

- Мы... мы в поликлинику… - ответила я с трудом, чувствуя во рту металлический вкус крови от разорванной изнутри щеки.

- В поликлинику? - усмехнулся он и вырвал у меня сумку, в следующую секунду ее содержимое посыпалась на паркет. Среди вещей Кирсанов сразу же заприметил конверт, открыл его и следом разорвал. В ужасе смотрела, как мои последние деньги медленно клочьями падают к ногам мужа.

- В поликлинику говоришь? - зашипел он злобно, подскочив ко мне.

Пощечина, и теперь я упала на пол, затаила дыхание, дожидаясь, когда отступит боль. Вот именно тот момент, точка невозврата, когда он выбил своей поганой рукой всю любовь, которая была во мне. Убил прошлое, разрушил будущее, оставил шрам на губе, на исправление которого у меня после ушло немало средств. Но шрамы на лице мелочь по сравнению со шрамами внутри, и нет, там даже не шрамы вовсе, месиво из органов, разрубленных на мелкие куски.

Утерла ладонью рот, размазывая кровь, хлынувшую из разбитой губы, но подняться так и не решалась. В тот момент я была как затравленный зверек, который боится пошевелиться, чтобы не получить очередной пинок. Но "любимый мужчина" сам резко поставил меня на ноги, довольно заглянув мне в лицо. Видимо, наслаждался своей кровавой работой.

- Какая же ты тупая, Лера, сидела бы и молилась на то, что есть. Но нет, ты, блядь, бежать удумала, - ухмыльнулся муж.

- Ты предал меня! Я так любила тебя, а ты предал, - расплакалась я как маленький перепуганный ребенок. И действительно, мне было до жути страшно, потому что не знала, что еще ждать от этого психа. И телесные повреждения ничто по сравнению с душевной болью.

Андрей продолжал сжимать мое плечо, но я уже не обращала на это внимания. Смотрела ему в глаза, пытаясь найти в них хоть что-то от того мужчины, который нежно обнимал и шептал, что любит. Искала и не находила в его равнодушии и злобе ничего. И надежда достучаться до мужа развеялась сама собой.

- Пусти, - взмолила, пытаясь скинуть его руку. - Я хочу к Егору.

- А его ты больше не увидишь, - отрезал уверенно он.

И от этих слов впору было шлепнуться в обморок, потому что одна мысль о том, что я не увижу сыночка, вгоняла в такой ужас, что терялся рассудок.

- Что ты такое говоришь? – задыхаясь, выдавила я, не ощущая слез, заливающих мое лицо.

- Ты родила мне сына, спасибо, но на этом твоя работа закончена, - отпустил, и я отшатнулась, потеряв равновесие.

- Андрей, пожалуйста! Да за что ты так со мной? – воскликнула, рыдая в голос. Раньше при мелких ссорах я всегда ждала, когда он прижмет меня к себе, успокаивая, прогонит все сомнения и печали. Но в тот момент уже ничего не ждала, потому что от этого монстра ждать нечего.

- Ты сама покинешь мой дом? Или приказать тебя проводить? - после этих слов я не выдержала и у меня началась истерика. Господи, как же страшно, когда тебя хотят разлучить с ребенком.