Моя единственная - стр. 21
Раздражена и очень опасна.
– У тебя вроде сапоги белые, а не пальто, чтоб ты меня жизни учила. – Удивленно приподнимаю брови и снова зависаю, глядя на ее идеальное лицо.
Отворачиваюсь. Дорога в глазах рябит.
Ее совершенно точно не похитили инопланетяне, хотя я и об этом думал.
Когда близкий человек просто так исчезает, думаешь реально обо всем. Гоняешь мысли со скоростью сверхзвуковой ракеты. Я, твою мать, морги первый день обзванивал. Волосы на голове рвал. Потом бухал как не в себя, чтобы чувство вины утопить, но только отправил на дно отношения с мамой. А жена появилась спустя почти два года все с той же королевской осанкой и ногами от ушей.
Ладно хоть живая и здоровая.
Не нравлюсь? Не любит? Смелости не набралась, чтобы поговорить и объяснить по-человечески? Окей. Пусть живет дальше. С Янковским звезды в телескоп разглядывает. Буду объективным, он ей даже больше меня подходит. Они оба как с картинки —породистые, что ли. А я обычный мужик. Приземленный и простой.
Инстинктивно тянусь за сигаретами, но одумываюсь и снова на грязные брюки смотрю. Не по-пацански это. Надо бы объясниться.
– Собака мордой испачкала, – кошусь в сторону Таи, в сотый раз пытаясь отряхнуться.
Она оживает, черты лица смягчаются. Даже появляется улыбка.
– Ой, это Ириска? – Светлые глаза загораются интересом.
Собака-то не какой-нибудь муж. О ней узнать поинтереснее, ведь правда?
– Пол-кан.
– Серьезно, Соболев? Переименовал моего лабрадудля?
– Он не твой, – тихо сообщаю.
Тая замирает, и в машине снова повисает натянутость и напряжение. Морщусь, потому что физически их ощущаю. Дышать нечем. Пожалуй, для людей, недавно решивших развестись, это нормально. Но во рту все равно горько и паршиво.
– Пошли, – зову, выходя из машины.
Неодобрительно глянув на офисный наряд с налетом столичного лоска, иду к багажнику и прихватываю пару белых касок. Одну протягиваю Тае.
– Надень.
– Спасибо, – отвечает, поджимая губы.
– Сумка-то тебе зачем? Оставь.
– Там у меня все чертежи, – хмурится. Не знает, как поступить.
– Строить сейчас тебя все равно никто не попросит. До внутренней отделки здесь еще дохуллиард работ. Я потом подкину, куда скажешь. Где ты остановилась?
Пока она раздумывает, снимаю кожаный баул с ее плеча и оставляю на заднем сиденьи. Обхожу со спины и, схватив за руку, тяну дизайнера проекта в сторону главного здания, которое полностью выстроено.
Ее рука мягкая и теплая. Через ладонь чувствую, как ее хозяйка дрожит. Эта дрожь и мне передается, проносясь по телу электрическими разрядами.
– У мамы остановилась? – продолжаю допытываться.
Молчит.
Смотрит по сторонам и, мягко высвободив руку, прячет ее в карман. Моя ладонь тут же холодеет.
Обесточен…
– А саму коробку тоже вы строите? – Тая с интересом озирается, отходя на безопасное расстояние.
– Не шлепнись, – киваю на палку под ногами и отпинываю ее куда подальше. Морщусь, потому что теперь и ботинок грязный. – Чтобы тако-ое построить, нам с Миром пришлось бы квартиры и машины продать. Кредитовать малый и средний бизнес в нашем государстве еще не привыкли.
– Вот как?
– А надо ведь жить по средствам, – поворачиваюсь к Тае, подмигивая.
Ее щеки становятся алыми, но на мой подкол она никак не отвечает. Хмыкает и отворачивается.
– Так, – вздыхаю, широко расставляя ноги и уперев руки в бока. – Ну что тут? Тип строительства, как ты знаешь, павильонный. Будет пять корпусов. Подготовительная школа с отдельным крылом для администрации, младшая, средняя и старшая. Плюс… вон там… спортивный комплекс с бассейном и двумя залами.