Моя драгоценная гнома - стр. 65

Курочки, клюющие зерно, кузнецы, бьющие по наковальне – игрушки были милыми и забавными, и выполнены с отменным мастерством.

- Прекратите галдеть, - сказал недовольно Дагобер. – От вашего шума голова раскалывается.

- Это потому что она у тебя пустая, - ответила я немедленно. – Была бы с мозгами – не раскалывалась бы, а думала. Посмотри, какие замечательные вещички! Готов поклясться, у эльфов таких нет.

- Конечно, нет, - фыркнул Дагобер. – Кому они сдались?

- Не слушай его, - сказала я сыну Брата. – Его укусила гадюка, и теперь он никак не избавится от яда – так и плюется им. У твоего отца золотые руки!

Мальчишка убежал уже в сумерках, подарив мне на память парочку курочек, которые стукали деревянными ключами в деревянную тарелочку. Я трясла блюдечком, заставляя птиц двигаться, пока Дагобер не прикрикнул на меня – видите ли, ему мешал стук.

- Какой ты мерзкий, - не выдержала я, пряча игрушку в сумку. – Тебя ничего не радует. Даже такие чудесные игрушки раздражают.

- Мне сейчас нечему особенно радоваться. Если бы тебя укусила гадюка, и тебя преследовали убийцы…

Это нытье было куда раздражительнее перестука деревянных курочек.

- Да прекратишь ли ты жаловаться? Мне пришлось гораздо хуже твоего, – я испытывала чудовищное желание лягнуть принца, но сдержалась, учитывая последствия змеиного укуса. Все же низко бить больных.

- Это чем же хуже? – Дагобер подпер голову, вольготно устроившись на боку. – Тем, что тебя, жалкого гнома, заколдовали, привязав ко мне? Да это лучшее, что могло произойти с тобой в жизни.

- Лучшее?! – так и взъярилась я. – Вот уж не скажи! Ты, верно, думаешь, что быть рядом с тобой – несусветное счастье?

Он насмешливо прищурился:

- Посмотришь, сколько невест приедет в столицу. И все они считают, что быть со мной – это счастье.

- Тогда они глупы, как сороки! – отрезала я.

- А мне и не надо умную жену.

- А какую ты выберешь? – спросила я неожиданно для себя самой.

- Самую красивую, - ответил он, а потом улегся на спину, заложив руки за голову и глядя на потолочные балки. – Самую красивую на всем белом свете. Только такая может стать моей женой.

- Не в красоте счастье, - проворчала я.

- И не в богатстве, и не в знатности, - оскорбительно хохотнул эльф. – Железо всегда завидует несокрушимости и благородству алмаза, так что завидуй и продолжай разговоры для уродливых нищебродов.

- Я не нищеброд и вовсе не уродливый, - ответила я, стараясь не показать, как больно ранили меня эти слова. – У нас с папашей припрятаны деньги – много.

- Наверное, сотня золотых? – равнодушно спросил эльф.

- Нет. Почти две тысячи!

- Какое богатство, - он хохотнул. – Мой отец столько жертвовал в кружку для бедных, когда на день перелома зимы мы приезжали в городской собор.

- И что? – не осталась я в долгу. – Богатства принесли ему счастье? Или долгую жизнь?

Я сразу пожалела о своих словах, потому что Дагобер метнул в мою сторону презрительный взгляд:

- Обвинял меня в родстве с гадюками, а сам жалишь еще почище.

Мы замолчали, а потом я спросила:

- Почему ты сказал, что твоих родителей убили гномы? Все знают, что король и королева умерли от желтой чумы.

Эльф молчал так долго, что я не выдержала и добавила:

- Можешь не отвечать, если не хочешь.

Но Дагобер вдруг заговорил:

- Смерть от чумы – это официальная версия. А на самом деле было убийство. Гномы проникли в наш замок и зарезали моих родителей длинными кинжалами. Ночью. Прямо в спальне. Я тогда гостил у тети, поэтому не пострадал, хотя гномы искали и меня. Мой дядя скрыл это, чтобы не волновать народ и не допустить убийств гномов. Поэтому сказали, что виной всему – чума.